Онлайн книга «Лунный князь. Беглец»
|
– А как ты меня нашел? – Молча! – Не смей разевать на меня пасть! – взъярился я. – И без тебя тошно! Он сел на землю, облокотившись о согнутые колени и красноречиво уткнул морду в кулачище. – А Ксантис где? – не дал я ему уйти в молчанку. – В заднице! – рявкнул тигр. Земля под нами взбугрилась, и зверюга кувырком слетел в болото, но тут же его выпнула неведомая сила. Я тоже не удержался и сполз в жижу. Земляной пузырь размером с наш островок лопнул, явив глиняного гиганта, сверкавшего яркими белками глаз. Он встряхнулся и как-то незаметно сдулся до нормальных человеческих размеров. Ксантис, брезгливо морщась, потер пальцем невидимое пятнышко на красно-коричневых латах. – Терпеть не могу грязи! – пробурчал дарэйли земли. Граднир подрыкнул, обретя тигриное обличье, дабы внушительнее получилось: – А я-то как не могу, кто бы знал! Ты что творишь, червь земляной?! Ты зачем нас в грязи вывалял, и где остальные? – Все тут. Остальных Ллуф обратил в камень. Тигр, обомлев на миг, взвился, бешено засверкал желтыми глазищами: – Что-о? Где эта сволочь?! Порву! – Раньше надо было рвать, – спокойно заметил Ксантис. – Сейчас нечего тут лапами размахивать, и без тебя тошно. – Вот как? Я могу и уйти! – тигрище посмотрел на болото, и с тоскливой мордой уселся обратно, на взрыхленную землю островка. – Нет уж. Тошно вам двоим от меня – вот и валите отсюда сами. – Да с какой это стати? – поднял бровь Ксантис. Зная, что дарэйли, забыв обо всем на свете, начнут препираться до вечера, кто из них круче, я вызвался крайним, то есть, перевел внимание этих детей-переростков на свою изжеванную земляными зубами персону: – Есть хочу. Оба на миг замолчали. На морде Граднира нарисовалась озабоченность. Он-то быстро догадался, кто тут стоит вверху пищевой цепочки – дракон или все остальные. – Дьявол! Орлин мертв… Ринхорт… девчонки… А он жрать захотел! И это все, что ты изволишь пожелать, ваше несостоявшееся высочество? – Не все. Еще желаю видеть перед собой живыми и невредимыми всех моих вассалов. Я не выполнил долг. Полосатый оскалился: – Знаешь, Райтэ… Засунь свой долг… – Граднир! – одернул Ксантис. – Не ругайся при детях! – И кто тут дети? – ласково мурлыкнул тигр. – Довольно! – я повысил голос, вспомнив, что все-таки сюзерен. – Давайте выбираться. Я сдамся Гончарам в обмен на жизнь друзей. Шойна говорила, что Верховный оживит их. – Оживит и отпустит на все четыре? Ха! Держи карман сто лет в обед! Когда шок немного отпустил всех троих, мы выяснили следующее: Ксантис поздно заподозрил неладное, потому как только что отстоял стражу и уснул. Сквозь сон земляной дарэйли почуял, как дернулся Ринхорт, но не насторожился. Лишь когда Ллуф подкрался к девушкам, Ксантис проснулся, но уже ничем им помочь не мог. В тот же момент он почуял Шойну. Но она слишком близко стояла ко мне, и удар нанести не было возможности. Тогда Ксантис ушел под землю, прокрался к дереву, и оттуда наблюдал за происходящим, поджидая момент для атаки. Когда в пределы его внимания попал Граднир, возвращавшийся с охоты, дарэйли земли отшвырнул и задержал его как можно дальше от привала. Граднир клацнул клыками: – А эту заразу Шойну ты хоть прикончил? – Не успел, – вздохнул Ксантис. – Важнее было принца спасти. – Я не принц! – напомнил я. – Да знаем, знаем. "Вот так и ведут себя урожденные идиоты, если их как следует огреть по голове и выбросить в болото" – до кучи хмыкнул внутренний голос. Да пошел ты… Граднир длинно сплюнул сквозь клыки и вылизал взъерошенную шерсть. – Ну, и куда ты нас забросил? – покосился он на земляного. – Верст пятнадцать к юго-востоку от прежнего места. До Озерной обители Гончаров теперь рукой подать. То есть, еще столько же на восток. Я присвистнул: ничего себе сила! Но Ксантис пожал плечами: – Стечение обстоятельств. Тут строение в глубинах особенное – лакуны есть, пустоты, озера карстовые. Под нами подземная река, по ней и протащил. Несколько тысячелетий назад битва была в этих местах, после нее остались такие разломы и мосты, только сверху почву нанесло. Озерная обитель аккурат в эпицентре той прошлой бойни стоит. Вспомнив план местности, нарисованный накануне Орлином, я задумался: что все-таки прячет в себе обитель? Вряд ли Гончары поставили ее как памятник прошлому. Прийти в Подлунье из иных миров можно было только через Небесные Врата. И если битва была тут, то и межмировой переход – тут. Не потому ли Тион рвался захватить обитель? Но зачем ему Врата? Последний вопрос я задал вслух. Граднир, почесав за ухом, пробурчал: – А кто его знает? Я было подумал – он просто хотел вытащить из рабства дарэйли, живущих в обители. Может, у них особые какие сущности, пригодились бы нам в войне против Гончаров? – Или он хотел уйти Вратами, как Райтегор, – предположил Ксантис. – Исключено, – возразил полосатый. – Мы заперты в Подлунном мире. Даже если сломать запреты с этой стороны, с той их тоже немало. В иные миры могут прорваться только двукрылые. – Но у Райтэ получилось! – Так он же дракон. Древняя двукрылая ипостась. Оба посмотрели на меня с изрядной долей зависти. Достали они меня со своей мечтой о драконе! – Нет, пожалуй, не в этом дело, иначе любой из круга птиц мог бы упорхнуть, тот же Орлин, – засомневался земляной. – Не мог бы. Райтэ сначала убил своего жреца и вырвался, а кто другой смог? – Так он же Освободитель! Теперь уже в их глазах светилось обожание. Ну, я их сейчас обломаю. – Освободитель, как же. Шойна утверждает, что я и селян освободил. От жизни, – и рассказал им об инсинуациях Гончаров. Но это не я. – Странно всё это, – вздохнул Граднир. – Ты не мог. Мы рождаемся с запретом причинять такое зло, если конечное благо не перевесит. Слушай, а ты не мог освободить какую-нибудь сущность… точнее, Потерянного в Гнилой Плеши, и он как-то уцелел в бойне и за тобой сейчас тащится? – И убивает всех, до кого дотянется? Сотнями? – В том хранилище могло быть что угодно, – подхватил Ксантис. – Или даже вовсе безумец. Вот и косит всех, кто встретится. Я покачал головой: – Если и идет кто-то, то не от Гнилой Плеши. Я еще от Нертаиля чувствую это… непонятное и гнусное. Думал – Гончары следят. – А в Лабиринте ты не мог подцепить кого-нибудь? Сейчас ты чувствуешь эту гнусь? – спросили они одновременно. |