Онлайн книга «Что было, что будет, чем сердце успокоится»
|
Сначала я услышала только громкий вой, от которого содрогались все дымоходы нашего дома, но стоило мне открыть глаза, и моему взору открылась картинка, поражающая ужасом и какой-то своей невозможностью: прикроватная тумбочка, на которой с вечера оставался лежать томик стихов, пылала ярким, жадно скворчащим и извивающимся страшными языками, пламенем. В первое мгновение я даже не поняла ничего – прекрасный сон, прервавшийся за секунду до этого, ещё плавал в моих воспоминаниях, но реальность быстро захватила власть в свои руки. – Мамочки!.. – не своим голосом взвизгнула я и, с силой отшвырнув от себя пуховое одеяло, стараясь накрыть, охватить им бушующее пламя, вскочила с кровати. Брошенный «спасательный круг» только усугубил ситуацию – огонь взметнулся ещё выше, с яростью и наслаждением вцепившись чёрной пастью в бедный пододеяльник. Я бросилась к двери – там, за дверью, было единственное моё спасение. Увы, и это действие потерпело поражение – как я ни старалась, чуть ли не зубами пытаясь открыть заклинивший замок, успеха достигнуть не удалось. – Папа, Роберт! – изо всех сил закричала я, забарабанив по двери. – Пожар! Помогите! Дом откликнулся лишь ещё одним завыванием ветра, перекрывшим и нещадный стук, и мой отчаянный голос. Я кинулась к окну, с ужасом отмечая про себя, что пламя перекинулось на кровать, добралось до ковра и совсем скоро охватит всю мою комнату. Рама поддалась не сразу, но лучше бы и вовсе не поддавалась! Мощный порыв ветра, влетевший в распахнутое окно, подхватил продолжавший бушевать огонь и разметал, разнёс ещё больше его по пространству, заставив меня в панике заметаться по комнате, не находя – и ужасаясь этому – ни одного безопасного угла. Дышать становилось всё труднее, и я с отчаянием поняла, что то, что не удалось сделать со мной автомобильной аварии, завершит всепоглощающее пламя. В отчаянии и в каком-то исступлении я, задыхаясь и слабея, уже в полуобморочном состоянии, начала выкрикивать: – Предчувствиям не верю, и примет… я не боюсь… ни клеветы, ни яда я не бегу… на свете смерти нет… бессмертны все… бессмертно всё 2… – Геля! Геля!! Дверь загрохотала от громких ударов, но я, краем потухающего сознания понимая, что ничто уже больше из этого мира меня не может касаться, продолжала, всё тише и тише, бормотать. Мне было жарко. И мне было всё равно. – …не надо бояться смерти ни в семнадцать лет, ни в семьдесят… есть только явь и свет, ни тьмы, ни смерти нет на этом свете… – Геля!!! Со страшным грохотом дверь всё же распахнулась, и отец – я ещё могла различить его изменившееся от волнения лицо – сквозь вспышки и бурый дым бросился ко мне. – Не надо, папа! Уходи! Уходи… – Ты что, дурочка!! Чёрное его лицо оказалось совсем близко. Рядом, почти задев нас своим краем, рухнула огромная балка, за ней ещё одна, и тут уж раздумывать отец не стал – подхватив меня на руки, он, пригнувшись и полностью заслонив собой моё тело от пламени, стал пробираться к выходу. Вокруг грохотал ад. Что-то рушилось, свистело, жаркое дыхание настигало нас повсюду, опаляло лицо, дышало в спину, и я уже совсем перестала понимать – то ли наяву это происходит, то ли я уже давно умерла. А оно всё длилось и длилось, и мне казалось, что так теперь будет всегда… Я не знаю, каким чудом нам удалось добраться до двери. Но я помню, что именно там, уже у самого выхода, нас настиг ещё один, последний, страшный грохот, и руки, до сих пор крепко сжимающие меня, вдруг дрогнули и разжались, и с отчаянным криком «Папа!» я, наконец, погрузилась во тьму, теперь уже окончательную и беспросветную. Глава 21
– Сильная девушка. Я не ошибся в ней. – Уходи. Уходи, слышишь? – Это ещё вопрос – кто из нас должен уйти! В моей голове застучали молоточки, и – в одну секунду – вспыхнул свет. – Папочка… – Геля!! Надо мной, почти столкнувшись друг с другом, склонились две фигуры. Я поморгала. – Юлиан… Роб… – Как ты себя чувствуешь, Геля? – с облегчением одновременно воскликнули они и взяли меня за руки. Левая досталась брату, правая, заныв от боли, – жениху. – Где папа?? Он… он жив? – Жив, мышка, жив, не волнуйся! – Что случилось? Почему… почему этот пожар? – Хотел бы я сам это знать… – пробормотал Роберт, искоса взглянув на доктора. – Ты, наверное, свечку забыла потушить, любовь моя! – Юлиан сжал мои пальцы. – Свечку? – нахмурилась я. – Под кровать закатилась свеча, не знаю, каким чудом уцелевшая. Признайся, ты вообразила себя Татьяной Лариной? Читала книжку при пламени свечи? – Что ты говоришь такое, Юлиан! Я читала, это правда, но вовсе не… У меня лампа настольная есть! – Была… – мрачно пробормотал Роб. – Никогда себе не прощу своего отсутствия! – Отсутствия? – переспросила я удивлённо. – А разве ты не дома был? Ведь мы же вместе… – Не дома! – с отвращением к самому себе воскликнул брат. – Мне пришлось на какое-то время уехать по… по делам, а утром позвонил Юлиан и… я тут же примчался. Господи, почему я не был рядом с тобой, сестрёнка, в этот страшный момент! Как я не почувствовал, не предвидел?! – Я тоже хорош! – горько произнёс мой жених. – Давно уже надо было переехать сюда, к тебе, любовь моя, тогда бы ничего подобного не случилось! Роберт при этих словах нахмурился, а я почувствовала, что заливаюсь краской. – А папа – что с ним? Он правда в порядке? Я помню страшный грохот, как будто на нас с ним что-то упало… – Так и было, мышка. Николай Петрович, примчавшийся из своего флигеля в одних трусах, сказал, что на отца рухнула потолочная балка, и каким невероятным чудом папе удалось удержать её на себе, загораживая тебя, сестрёнка, – он не знает. К счастью, позвоночник бывшего борца выдержал. Наш папа отделался синяками и ожогами, и это тоже чудо, конечно… – Где он? Я хочу к нему! – дёрнулась я. – Тебе нельзя вставать! – опять в один голос воскликнули брат с Юлианом, останавливая мой порыв. Но не тут-то было. Любовь и восхищение моим отцом заставили меня, невзирая на возмущённое сопротивление обоих мужчин, подняться с дивана и преодолеть несколько шагов до двери. Откуда только силы взялись, не знаю. – Вы же видите – я прекрасно себя чувствую! – Ну, сестрёнка! – первым сдался Роберт и подхватил меня под руку. – Ладно, так и быть, идём. Я сам тебя отведу. – Вот характер, а? Вся в отца! – Юлиан тоже присмирел, пристроившись с другой стороны. Так мы и пошли – я посередине, борясь с подкатывающей к горлу тошнотой, а мои дорогие мужчины по бокам, чуть ли не неся меня на руках. |