Онлайн книга «Универсариум»
|
– А я… а я пришел, только чтобы на тебя посмотреть, – выскользнуло у меня. И это означало, что я, как какой-то трогательный юный бабострадалец, не удержал в себе правду. Ее прелестное лицо засияло ярче. И на нем торжествующе сверкнула победоносная улыбка. Не нежная, не милая и даже не затейливая, а именно улыбка победителя. – Представляешь, – Виола свела с меня пристальный взгляд, – концерты так утомляют. А через пару недель придется городов десять друг за другом объездить… Не ответив мне взаимным признанием, она получила то, что хотела получить от этой минутки, от этой встречи, да и вообще от этого концерта в «Сан-Марко», и при этом сохранила свою гордость в полной безущербности. Она выиграла в этой маленькой битве, которая значительна лишь тем, что может быть последней и поэтому – знаковой. Виола рассказывала о своей музыкальной карьере, о поездках, о встречах, о предстоящих премьерах песен и больше никаким касанием не возвращалась к теме о нас или обо мне. Будь сейчас здесь не я, а кто-то другой, содержание ее речи было бы неизменным. Это ударило по мне. По мне – крепкому. По мне – неуязвимому. По мне – хладнокровному. Ударило – и я почувствовал. Что-то вроде обиды. А может, это обида и была. Хоть мне и не нравится примерять на себя это унизительное слово. Леща б ей упороть по ее наглой красивой морде! Сам виноват. Нужно собраться, чтобы хоть завершить эту встречу достойно. А значит, необходимо включить одно из сильнейших оружий в войне полов – демонстрация равнодушия. Я молча выслушал всю эту безынтересную хрень, которой она сочла важным со мной поделиться. И единственный посыл которой заключался в том, что у нее всё хорошо. Без меня. – Ну ладно, – наконец произнесла она, видимо, поняв, что от меня не исходит никакой обратной реакции на ее неустанный треп. – Мне пора ехать. Рада была повидаться. Ой, да пошла ты! Я, верный себе, ничего не ответил и на это. А лишь двинулся в сторону выхода, коснувшись рукой ее талии: мол, пора так пора – вытряхивайся отсюда. Когда она в коридоре оказалась около своего телохранителя, я и вовсе остановился. Я не обязан ее провожать до самого автомобиля. И небрежно махнул рукой на прощание. Возможно, это ее кольнуло. Я очень надеюсь, что это ее кольнуло. Да чтоб ее насквозь проткнуло! Разорвав грудную клетку. И раскрошив ее жестокое ледяное сердце. В затянувших мое небо темных тучах обиды сверкнула молния злости, и повсюду загрохотали раскаты грома ненависти. Долбаная Виола! Гребаная Вишневская! Не этого я искал в долгожданной встрече с ней! А чего? Не знаю… Нет, вру – знаю. Я хотел получить ровно то, что в итоге получила она. Ощущение доминирования. Но что-то внутри меня, вопреки контролируемой воле, раскрыло мое сердце – возможно, ища какой-то сладости, по которой я ностальгировал после нашего с Виолой разрыва. И что-то внутри меня решило, что будет поступать в согласии с собой. Невзирая ни на какие последующие проявления во внешнем мире. Потому что всё это всего лишь пыль. * * * Появились две головы – поднимающихся по лестнице Китти и Лизы. А когда обе девушки забрались на этаж, Лиза, заметив меня, радостно промычала пьяным голосом: – Ой, Эдуард. Всё, Китти, я в надежных руках. Он меня проводит. – Где здесь ваш директорский туалет? – спросила Китти, помогая своей подруге идти ровно. – А то там, внизу, очередь. – Всё, Китти, иди, иди, – настойчиво отталкивала ее Лиза. И тут же схватилась за меня. Китти то ли с сомнением, то ли с ревностью бросила на подругу суровый взгляд. Резко отвернулась. И возвратилась на лестницу. – Тебе плохо? – спросил я Лизу. – Мне хорошо. Отличное, аппетитное, заправленное алкоголем мясо. Я открыл дверь туалета и провел ее внутрь. Сразу – небольшая комнатка с зеркалом и раковиной, а напротив – дверь, ведущая в помещение с унитазом. – Только не бросай меня здесь одну, – заскулила Лиза, дернула ручку и скрылась за дверью. Сейчас она доделает свои тайные дела, и я повезу ее к себе домой. Брошу на кроватку и буду жестоко драть, пока не исчерпаю всю негативную энергию, которой отравила меня долбаная Виола, гребаная Вишневская. Сегодня Лиза будет куклой Вуду звездной певицы, в которую я буду тыкать… тыкать и тыкать, и она будет петь мне сопрано и сорвет голос. Пфффф. Уже представил всё это. Уже готов. – Ты не ушел? – услышал я из соседнего помещения. – Нет, я еще здесь. – Не уходи. И до меня донесся звук слива воды из бачка. Лиза вышла из-за двери: в глазах блеск, в ногах слабость, в крови водка. Мои похотливые глаза сами принялись бесстыдно рассматривать ее тело. Ну и сиськи! Ну и жопа! Ну и Лиза! Она, видя, как я пожираю ее взглядом, поднесла руки под открывшийся кран: – Это хорошо, что ты не ушел. Нет – до дома далековато. Мои руки щелкнули изнутри замок двери туалета. А она хитро и широко улыбнулась. Я бросился на нее, вцепившись в шею и в талию. Ее губы накрыли мой рот. Наши поцелуи были агрессивными: ее источали бурную страсть, а мои извергали безжалостную ярость. Мои руки легли на ее массивные шары и стали их бойко разминать. – Осторожно, осторожно… – выбрасывала Лиза. Я стал лапать ее задницу. – Тише, тише… И нырнул рукой под платье. Да, она не врала. Трусов на ней не было. – Не торопись, не торопись… Но я торопился. И стал тянуть подол вверх. – Постой, помнешь, я сама, я сама… Она прикоснулась к моему паху, убедилась, что я не в игры с ней играю, а настроен крайне серьезно, развернулась ко мне спиной и аккуратно подняла свое серебристое платье, обнажив прекрасную загорелую жопку. На ее пояснице красовалась цветная татуировка – орнамент из красных бутонов роз и зеленых лепестков. Бельем она тело не украшает, а татухами не чурается. Но сейчас не время разбираться в ее двойных стандартах. Сейчас время взрыхлить цветочный сад. – Подожди, подожди, – повернула она голову. – Что? – Мне неудобно… Щас… Она аккуратно убрала свои длиннющие волосы, свесив их через плечо, высоко подняла ногу, закинула колено на раковину, оперлась об нее же одной рукой, а другой об стену и сказала: |