Книга Дом Неба и Дыхания, страница 108 – Сара Маас

Итан глухо зарычал, но чувствовалось, слова Сабины больно его задели.

– Если хочешь поговорить, веди себя подобающим образом, – заявил Рунн.

Краешком глаза он видел, как Брайс набирает сообщение на телефоне.

– Да, Брайс приютила меня… после того, как Перри привезла меня сюда, – расправив плечи, сказал Итан.

– Пучеглазая дура Перри, – бросила Сабина.

– А почему тебя так волнует, кто дал пристанище Итану? – прищурившись, спросила Брайс у Сабины.

Этот лед в ее голосе. Рунн внутренне усмехнулся: сейчас сестра говорила совсем как их отец.

– Брайс не имеет никакого отношения ни к тебе, ни ко мне. Оставь ее в покое, – потребовал Итан.

– А ты, Холстром, – предатель. Ты только бесчестил стаю, – заявила Сабина. – Бесхребетное ничтожество, раз прибился вот к этим. Брату было бы стыдно за тебя.

– Брат в этой ситуации послал бы тебя подальше.

– Даже изгнанный, ты по-прежнему подчиняешься мне! – командирским тоном зарычала Сабина.

Итан вздрогнул, но не отступил.

– Что, Сабина, решила наехать на Холстрома? – спросил Тарион, подойдя к волку. – Давай. А я выступлю свидетелем. На его стороне.

Рунну вдруг подумалось, что им не остановить эту сумасшедшую. Сейчас Сабина вновь накинется на Итана и забьет до смерти. Он попадет туда же, где находится его старший брат, и через какое-то время душа Холстрома-младшего будет на серебряной тарелочке преподнесена Королю Подземья и Воротам Мертвых.

Рунн внутренне сжался и понял, что не знает, как поступить.

Селистене следовало выставить напитки покрепче розового вина. Хант опьянел, но не настолько, чтобы и дальше улыбаться в помещении, полном его врагов. Чтобы смотреть на двух архангелов, вынужденных следовать насильственно сводящему их плану. Их официальное вступление в парный союз произойдет лишь через месяц, но совместная жизнь Селистены и Эфраима уже началась.

Личный кабинет архангелицы выходил на веранду. Там в дверях стоял Исайя с бокалом розового вина.

– Безнадега по высшему разряду, – пробормотал он, осушив бокал.

– Я ей не завидую, – сказала стоявшая рядом Наоми.

Хант пробурчал свое согласие, следя за тем, как в другом конце кабинета Селистена и Эфраим пытаются поддерживать разговор. За их спиной торчала Гарпия, которой доставляло удовольствие ехидно скалиться на Ханта. Баксиан застыл у выхода в коридор. Поллукс и Лидия самозабвенно шептались, забыв об остальных.

– Хуже пары не придумаешь, – тихо сказала Наоми, глядя на архангелов.

– Да уж, – усмехнулся Хант.

Его мобильник подал сигнал. Он достал телефон и увидел сообщение, пришедшее от «Брайс, самозабвенно сосущей мой член».

Хант поторопился открыть сообщение, но Исайя, заглянувший через плечо, успел заметить и засмеялся:

– Надеюсь, ты не здесь прилепил это имечко.

– Нет, – прошипел Хант, мысленно пообещав себе хорошенько наказать Брайс за подобную вольность.

Это случится, когда он наконец-то останется с нею наедине и натрахается всласть. Если б не торжественный прием, они бы сейчас этим и занимались. Но из-за долбаного Эфраима пришлось отменить романтический ужин и отказаться от номера в отеле.

– Очередная наша дурацкая шутка, – пояснил он Исайе.

– Значит, шутка? – Глаза Исайи радостно светились. Он похлопал Ханта по плечу. – Счастлив за вас.

– Спасибо, – улыбаясь, ответил Хант и прочел сообщение.

Улыбка тут же померкла.

«К нам домой явилась Сабина».

У Ханта зашлось сердце. Исайя тоже прочитал сообщение и сказал:

– Лети домой.

– А как же мое обещание? – Хант кивнул в сторону Селистены.

– Лети, – повторил Исайя. – Поддержка нужна?

Возможно, он и сам справится, но сообщение Брайс было слишком туманным.

– Ты не можешь лететь со мной. Это будет слишком заметно.

Хант повернулся к Наоми, но та отошла к тележке с напитками. Брать с собой Наоми нельзя. Такой шаг сразу привлечет всеобщее внимание.

Баксиан в упор посмотрел на Ханта, заметив напряжение на лице и скованность в теле. «Тебя еще мне не хватало», – сердито подумал Хант. Исайя теперь знает, что он смылся с торжественного приема.

Исайя почувствовал замешательство Ханта.

– Я все улажу, – пообещал друг.

Исайя прошел к Баксиану и что-то ему сказал, после чего оба повернулись в другую сторону.

Воспользовавшись шансом, Хант попятился. Сделал шаг, второй, пока не оказался на затемненной веранде. Он продолжал бесшумно пятиться, пока ноги не ощутили край веранды. Хант уже был готов взмыть в вечернее небо, как вдруг поймал на себе взгляд Селистены.

Недовольство. Разочарование. Вот что он прочел в потемневших глазах архангелицы.

35

Брайс ругала себя за беспечность. Как она могла впустить волчицу, не задав банального вопроса «Кто там?». А теперь дальнейшее развитие событий было ей неподвластно. Итан и Сабина вот-вот сцепятся, и квартира будет залита кровью. Кровью Итана.

У нее пересохло во рту. «Думай, – приказала она себе. – И побыстрее».

Рунн мельком взглянул на сестру, однако не сказал по мысленной связи ни слова. Никаких здравых предложений.

– Твой брат знал свое место, – продолжала нападать на Итана Сабина (пока еще словесно). – Его вполне устраивало быть заместителем Даники. Ты значительно уступаешь ему по части умственных способностей.

Итан выдержал и это:

– Может, я не настолько умен, как Коннор. Но я хотя бы не настолько туп, чтобы спать с Мордоком.

– Рот закрой, сопляк, – потребовала опешившая Сабина.

Итан засмеялся. Смех был холодным, безжизненным. Брайс и не подозревала, что он может так смеяться.

– Мы только одного не могли понять: между вами была договоренность? Или решение возникло спонтанно, под пьяную лавочку?

Мордок, капитан Лани, был в Логове?

– Я тебе сейчас глотку разорву! – зарычала Сабина, сделав еще шаг.

Но Брайс заметила, как во взгляде волчицы мелькнуло удивление и даже сомнение. Итан сделал неожиданный ход, не дав Сабине играть по ее правилам.

И вновь Итан не потупил глаз.

– Кстати, Мордок сейчас в городе. Собираешься с ним встретиться? Может, сводишь его к Черному причалу – отдать запоздалые последние почести его дочери?

В душе Брайс все оборвалось, но ее лицо осталось бесстрастным. Этого Даника ей никогда не рассказывала. Как-то в самом начале она спросила подругу об отце, и та сказала: «Ничтожество, о котором и вспоминать не хочется».