Онлайн книга «Мыловарня леди Мэри»
|
Мы варили очередной котелок мази для суставов. Лекарь Евстигней, весьма строгий пожилой мужчина, только недавно перестал выгонять меня из своих комнат, убедившись, что несмотря на странный интерес к травам и славу капризной взбалмошной девчонки, я ничего не порчу и не трогаю без его разрешения. И все охотнее рассказывал мне о своей работе, и даже давал какие-то мелкие поручения. Большинство растений мне было известно из прошлой жизни. Потому что, когда нет надежды на современные препараты, ты невольно начинаешь искать спасение в традиционной медицине. И в свое время я плотно изучала лекарственные свойства трав. Вот и сейчас, я мешала будущую мазь длинной деревянной ложкой, прижимаясь к теплому боку маленькой печки, а лекарь шуршал травами, отмеряя нужное количество деревянным стаканчиком. - Евстигней! - в лекарскую ввалился огромный детина из замковой охраны, - Трофим покалечился, господин барон тебя требует. - Что там случилось? - недовольно заворчал лекарь, откладывая, однако, травы и начиная одеваться, - опять лошадь, поди, лягнула... - Нет, - мотнул головой детина, - разбойники напали. Одного нашего насмерть положили, а Трофима покалечили. Они на торг в город ездили господин барон велел известь и соль отвезти, что по осени еще добыли. Минут через пять бесчувственного Трофима, бледного от потери крови, на руках занесли в лекарскую, пачкая пол красными пятнами. В небольшой комнате сразу стало не протолкнуться от мужиков в толстых зимних тулупах. - Не жилец, - вздохнул лекарь, - помрет не сегодня, так завтра. Не обескровит, так от горячки... - Дядька Евстигней, - втиснулась я между воинами. Через все бедро Трофима проходила огромный и очень глубокий порез, хорошо хоть кость, видневшаяся на дне распахнутой грязной раны, была цела. - а давайте зашьем? Крестиком? Я умею! - Мария Львовна, сейчас вы должны быть на танцах! - голос моего жениха прозвучал как гром среди ясного неба, - немедленно идите на занятия! - Ненавижу танцы, - буркнула я и шагнула было к двери. Но он окрикнул меня, когда я уже выходила. - Мария Львовна, что вы там говорили по поводу вышивки? Вы уверены, что сможете? - Да, - буркнула я, - но мне нужна будет помощь. Нужно загнуть иголку. - Несите, - устало вздохнул мой жених, - загнем. - Господин барон, - вмешался дядька Евстигней, - вы уверены? У Мария Львовны, конечно, талант понимать травы, но... Он покачал головой. - Сам же говоришь, Трофим не жилец, - вздохнул мой жених, - пусть попробует. Иголку он загнул мне сам. Руками. А потом я, трясясь от страха навредить еще больше, хотя куда больше-то, промыла рану крепким отваром ромашки, и наложила шов из пяти стежков, предварительно обработав кожу по краю раны, иглу и нити крепким вином, за неимением лучшего. Наложила повязку, бинты — ленты из старых рубах — конечно не были стерильными, но я плохо представляла, как добиться стерильности в условиях средневековья. Подержала на паром и наложила на рану. Михаил Андреевич внимательно наблюдал за моими действиями, и даже помогал, если я просила. Я сидела с Трофимом всю ночь. Мне все время казалось, что он вот-вот умрет из-за моей неквалифицированной помощи, хотя дядька Евстигней говорил, что кучер все равно не жилец. Хоть с моей помощью, хоть без нее... Но утром Трофим пришел в себя и попросил пить. Впереди еще было много проблем: воспаленная рана, горячка и мое отчаяние, но через месяц дела пошли на поправку, а к весне Трофим уже ходил, прихрамывая на правую ногу. Но все это было впереди, а тогда на следующее утро, когда я засыпала на ходу из-за бессонной ночи, меня вызвал к себе Михаил Андреевич. - Мария Львовна, - он расхаживал по кабинету, - скажите мне, пожалуйста, откуда вам известно о таком способе лечения ран? Черт возьми! Я чуть в обморок не грохнулась. Ну вот знала же, что нужно не отсвечивать. И что тут придумать? Что Господь Бог явился и научил? Ага. Я уже знала, что несмотря на средневековье такой набожности, как в нашей истории в этом мире не было. Да, люди верили в Господа Бога, но не считали, что жизнь это всего лишь подготовка к смерти. Жизнь дарована Богом не для того, чтобы испытывать лишения и страдания. Вроде бы небольшое отличие, но разница в образе жизни нашего и местного средневековья оказалась колоссальной. - Мария Львовна, - он замер в двух шагах от меня, -я жду. - Я... - просипел пересохшим до состояния пустыни горлом, - я... От волнения забылись все навыки разговорной речи, и я не могла вымолвить ни слова. Как будто бы вернулась в тот самый первый день в монастыре, когда не могла произнести ни слова. - Вы обманули меня, - сурово сведя брови, уставился на меня Михаил Андреевич. И тут мне совершенно не к месту пришла мысль, что несмотря на молодой по сравнению со мной возраст, я никогда не воспринимала жениха, как мальчика. Нет, он с первого дня был именно мужчиной. Опытным, знающим и толковым. Нечего было и надеяться, что он не догадается о моем дуракавалянии. - Вы читали в библиотеке медицинские дневники вашего прадеда? - еще суровее нахмурился жених. Что?! Я так отчаянно закивала, что было странно, как моя бестолковая голова не оторвалась и не укатилась в угол. - И давно вы водите меня за нос? Давно вы научились читать?! Я опустила голову. Мне не было стыдно, я хотела скрыть от моего визави, то облегчение, которое испытала, когда поняла, что все хорошо... от схлынувшего напряжения меня заколотило, я вся промокла от пота, а в ушах зашумело. - Я рад, что вам хотя бы стыдно, - распинался Михаил Андреевич. Я его почти не слушала, - вы и до болезни демонстрировали интерес к медицине, и ваш папенька мечтал отправить вас на учебу в университет. Я ошарашено подняла голову. Отправить в университет?! Девушку?! В средние века?! Я точно не ослышалась? - Скажите, вы помните прошлое? - в его глазах что-то мелькнуло. Впервые за все время общения в этим бесчувственным типом, в его глазах блеснула настоящая эмоция. Говорить я все еще не могла, поэтому помотала головой, отвечая «нет» - Жаль. Тогда все было бы гораздо проще... - Этикету и молитвам вам все равно придется учиться. Рукоделие и танцы уменьшим в половину. А в освободившееся время займетесь изучением алхимии и медицины. Я отчаянно замотала головой. Если уж чем я не хочу заниматься в этой жизни, так это медициной. Никогда не чувствовала тягу к этой деятельности. - Нет? - удивился жених. А медленно, все еще с трудом двигая челюстями, застывшими от такого нервного напряжения, и старательно выговаривая слова, ответила: - Алхимия — да. Медицина — нет. Да... это как раз то, что мне нужно... - Хорошо, - согласился жених, - вы можете идти. И еще одна просьба. Прекращайте вести себя, как бестолковый ребенок. Вы даже в три года были гораздо более взрослой, чем сейчас. |