Книга Гувернантка для монстра, страница 18 – Лилия Орланд

– Он два года рисовал эту карту, – она склонила голову к плечу и с прищуром смотрела на меня, будто уже представляя, как мсье Милфорд станет меня убивать. – И каждый раз, когда возвращается из поездки, заполняет новые места.

Я снова перевела взгляд на карту и увидела, что некоторые зоны ещё не закрашены. И как назло, все пустые участки располагались по краям, а пострадавший от каши центр полностью разрисован.

Да, некрасиво получилось.

Впрочем, паниковать рано.

– Я попробую отмыть карту и заново раскрасить, – нашла я выход. – Когда твой папа вернётся, она будет как новенькая.

Лючина промолчала, но в этой тишине мне слышался скепсис.

– Знаешь что, давай-ка завтракать, на пустой желудок такие вопросы не решаются, – постановила я.

И предприняла новую попытку разложить кашу по тарелкам. На этот раз была аккуратнее и махала ложкой не так активно. А потом и вовсе догадалась очищать её о край тарелки. Процесс накладывания пошёл гораздо веселее. И вскоре мы с Лючиной сели завтракать.

Уже с первой ложки стало понятно, что с кашей что-то не так. Я любила разваренные крупинки, отдающие свою сладость фрукты, сливочный вкус, остающийся от тающего на языке масла.

А тут всего этого не было.

Зато был горелый привкус, хрустящая на зубах, почему-то так и не разварившаяся крупа. И даже масло не спасало положения, наоборот – вызывало изжогу.

Я пыталась не потерять лицо и делала вид, что ем кашу, собирая по несколько крупинок с самого края ложки. А Лючина понуро ковырялась в тарелке, стараясь раскрошить крупные куски на более мелкие, а потом размазать содержимое ровным слоем.

За столом повисло напряжённое молчание.

Спустя полчаса мучений, стало понятно, что нужно искать пути отступления.

– Давай считать, что наш первый урок кулинарии прошёл успешно, – предложила я, а Лючина вскинула на меня удивлённый взгляд. Да уж, на успешный урок это было похоже мало. Но признаваться в своей кулинарной несостоятельности будет педагогической ошибкой, поэтому я невозмутимо отодвинула тарелку и ровным голосом спросила: – А что там твой папа оставил из еды?

Девочка просияла и вскочила из-за стола.

– Я сейчас! – с этим криком она ускакала в холодную кладовую и вернулась спустя полминуты, с трудом неся тяжёлый чугунный котёл.

Чувствуя облегчение от того, что мы всё-таки не умрём с голоду, я помогла донести ношу до стола и открыла крышку, с удовольствием втянув запах жаркого.

Всё же мсье Милфорд – просто чудо и очень заботливый человек. Зря я считала его грубым мужланом. Беру все свои слова обратно. Мы переложили жаркое в кастрюльку поменьше и разогрели на плите.

– В кладовой есть ещё овощи, – вдруг вспомнила Лючина и тут же покраснела, добавив: – Он сказал, что если мисс гувернантка не отрежет себе пальцы, можно сделать салат.

Похоже, я поторопилась с переоценкой своего отношения к мсье Милфорду. Всё-таки он настоящий грубиян.

– Давай салат мы сделаем на ужин. Он лёгкий и не повредит фигуре, – нашлась я, удачно вспомнив то, чему нас учили в пансионе. – А вот завтрак – самый важный приём пищи, поэтому жаркое нам подойдёт. Оно даст много сил для продуктивного дня.

Второй завтрак прошёл намного веселее первого. К счастью, мсье Милфорд умел готовить. По крайней мере, жаркое у него получилось потрясающим.

Мы с Лючиной серьёзно проголодались, пока возились по кухне, и в два счёта умяли свои порции. Несколько секунд я даже раздумывала, не разогреть ли добавку. Но потом вспомнила об угрозе голодной смерти и решила растянуть наши запасы съедобной еды на максимально долгий срок. Вдруг мсье Милфорд задержится в лесу.

А уж что-то несъедобное я всегда смогу приготовить.

Но оставим это на самый-самый крайний случай.

Надеюсь, он не наступит.

После завтрака Лючина привычно отправилась мыть посуду. Я задушила малодушный порыв позволить ей сделать это в одиночку и отправилась помогать. С грустью наблюдала за тем, как краснеет от холодной воды моя кожа.

Почему-то нагреть кастрюльку с водой на плите мы не догадались.

Когда вся посуда была перемыта, встал вопрос об оставшейся каше.

– Давай отдадим её вашей собаке, – с сомнением предложила я, всё же животные мне нравились. И несчастный пёсик вовсе не виноват, что я не умею готовить.

– У нас нет собаки, – удивила меня Лючина.

– Как нет? – теперь уже пришёл мой черёд удивляться. – Я встретила её, когда только приехала. Это огромное чудовище так напугало меня, что у меня до сих пор трясутся коленки. Забыть такое невозможно.

Я подвигала коленками, чтобы вызвать у девочки улыбку. Но, к моему удивлению, Лючина покраснела и отвернулась, делая вид, что увлечена вытиранием уже давно сухой тарелки.

– Или это не ваша собака? – догадалась я.

– Не наша, – с явным облегчением согласилась с моей версией девочка.

– Наверное, она где-то сделала подкоп и перебралась на вашу территорию, – успокоила я её, сделав вид, что поверила.

А сама задумалась. Что-то с этой собакой не то. Может, Лючина завела её втайне от отца и боится признаться мне. Мы ведь совсем недавно познакомились. Доверие девочки я ещё не завоевала. Вот и не делится своими тайнами.

Но это мы исправим.

Я пошла на хитрость.

– Я пойду в свою комнату за красками, а ты, пожалуйста, вымой кастрюлю из-под каши, – думаю, это достаточно продуманный план: если Лючина скрывается от меня, то в моё отсутствие она точно решится покормить собаку. Поэтому не буду ей мешать.

* * *

Анна ушла и не видела, как Лючина тщательно и даже с каким-то остервенением выскребла всю кашу из кастрюли и выбросила её канализацию. После чего вымыла посудину и поставила на отведённое ей место на полке.

Если бы гувернантка решилась проследить за девочкой, то догадок и сомнений по поводу таинственной собаки у неё стало намного больше.

* * *

Достав из сумки маленький сундучок с кистями и красками, а также листы белой бумаги, я вернулась в кухню.

Лючина стояла возле карты, ковыряя ногтем засохшие следы от каши. Услышав мои шаги, девочка обернулась и подошла к столу, куда я поставила принадлежности для рисования.

– Думаешь, получится? – она наблюдала, как я достаю и раскладываю кисти и карандаши.

– Уверена, – ответила, вовсе не чувствуя этой самой уверенности, но надеясь, что у меня выйдет вернуть карте прежний вид. Хотя бы приблизительно. – Только сначала давай её отмоем.

Лючина набрала в кастрюльку воды. И мы, вооружившись тряпками, попытались смыть следы каши.

Признаюсь сразу, что получилось у нас не очень. Точнее кашу-то мы смыли, с этим сложностей не возникло. Но вот вместе с ней смылись и нанесённые рисунки, а те, что остались, размазались. Теперь узнать, что раньше было изображено в центре карты, было не возможно. Хорошо, что бумага была прочной и не порвалась, а лишь… немного деформировалась.