Книга Милые чудовища, страница 43 – Юлия Васильева

Вытянув Амфисбеню из аквариума (а в такой растопыренной позиции это было довольно непросто), Кусаев торжественным шагом направился к фонтану. Следом семенил Барсик, впечатленный смелостью своего нового знакомца, не затрепетавшего прикасаться к монстре после печального опыта.

— Слушай, мы вчера воду в аквариуме пробовали, — доверительно сообщил он Луту, наклоняясь вместе с ним к фонтану. — Невкусная…

— Зато полезная, — парировал молодой знаток чудовищ, закусивший губу от напряжения: полоскать криптиду в таком растянутом положении было ой как нелегко. — На вот, подержи.

Барсик с ужасом взглянул на протянутую в его сторону одну из голов амфисбены.

— А если она меня того?

— Да не бойся, оно еще полезней, — тут же нашелся Кусаев, решивший завербовать себе помощника любой ценой. — Вон у меня на руке посмотри, бородавка была, и синяк чуть пониже, после этой твари все как рукой сняло.

Не было, конечно же, у предприимчивого Лутфи на руке никакой бородавки, а синяк — тот сам за давностью из зеленого стал желтым. Но если уж говорить честно, то и никакого особого вреда (не считая приступа нарколепсии и слегка уроненного авторитета) беззубый укус ему тоже не принес.

Лакей замялся на пару секунд, но, видно, любопытство все же пересилило, и он аккуратно перехватил правую голову амфисбены у Лута.

Дальше дело пошло веселее. Освободившейся рукой Кусаев старательно намывал бока и спину чудовища, пока по шкуре вновь не забегали цветные искры.

— Очухалась, — сообщил он, но это скорее было предупреждением, чем радостной новостью. Камердинер перехватил доставшуюся ему голову покрепче, чтобы не упустить того момента, когда чудовище приобретет однотонный окрас.

И вот Амфисбеня стала желтой…

Не веря своим ушам, Лутфи услыхал знакомый чмокающий звук и тут же скосил глаза на другой край чудовища.

Там обнаружился Барсик, с преглупым видом прижимавший ошалевшую криптиду к своему голому боку, задрав рубаху и форменный жилет.

— Ты что, дурак? — спросил Кусаев и даже покрутил пальцем свободной руки у виска.

— А чо сразу дурак? — обиделся лакей. — Мне родинка на боку мешает.

Свободная рука Лута перестала крутить обидный жест и легла ему на лоб, изображая полнейшую безысходность. Хотел парнишка ввернуть любимое Брутово «дурная голова тебе мешает», но вовремя сообразил, что все началось с другой дурной головы — его собственной.

— Да что ты переживаешь, вчера твой доктор под жабрами ее почесал, она и отлипла, — успокоил его Барсик.

Лутфи потянулся чесать, но где их там найдешь, эти жабры? Пока сосредоточенно ощупывал шкуру, так увлекся, что упустил момент, когда вторая голова все еще ярко-желтой амфисбены вдруг вывернулась из его захвата.

Чмокающего звука не последовало…

Все потому, что на этот раз в пасть криптиде попала Лутова штанина. Монстру, впрочем, это нисколько не смутило, и она с энтузиазмом стала втягивать ткань в себя.

Купание амфисбены вышло долгим, и аквариум был заполнен чистой водой раньше, чем в нем вновь обосновалась его обитательница.

Сэр Бенедикт удовлетворенно покивал, не обращая внимания на нешуточную борьбу, происходящую около фонтана. Модест Дионисович же то и дело обеспокоенно поглядывал ему через плечо.

— Не обращайте внимания, мой камердинер еще осваивается. Если не хочет учиться на чужом опыте, пускай приобретает свой. — Криптозоолог на всякий случай продегустировал чистую воду из аквариума и задумчиво потер подбородок.

— Но это не опасно?

— Разве что для амфисбены… Принесите мне соль, — неожиданно потребовал доктор.

— И лимончик? — подсказал Хлыщев, уже ничему не удивляясь.

— Нет, только соль. Да не в солонке, а побольше…

Когда требуемый продукт был доставлен, криптозоолог зачерпнул горсть прямо из мешка и щедро высыпал в аквариум.

— Это еще зачем? — спросил хозяин заведения.

— В соленой воде амфисбены становятся агрессивны и бурно реагируют на каждое враждебное действие, — пояснил сэр Бенедикт.

— Она и так не слишком дружелюбна. — Модест Дионисович кивнул на криптиду, умудрившуюся одним концом вцепиться в штанину Кусаева, а вторым в бок Барсика. Но Брут показательно игнорировал происходящее, хотя вид странно сцепленных, ругающихся и приплясывающих слуг был как минимум занимателен.

— Как только в аквариум попадет что-то из спиртных напитков, криптида даст вам знать.

— Каким образом? — с понятной опаской спросил Хлыщев.

— Вы не пропустите, — убедил его Брут.

— Ой, Беня, давайте уж лучше вы не пропустите, — взмолился владелец клуба.

— Раз обещал, приду, — уверил его криптозоолог. — Надо же мне посмотреть на щедрого собутыльника вашей криптиды.

— Только вам одному нельзя…

— Возьму Кусаева. — Сэр Бенедикт кивнул через плечо, где его камердинер, кажется, уже нащупал у амфисбены жабры, и это обстоятельство внушало надежду, что на вечер Лутфи сможет отправиться не в связке с Барсиком.

— Вас должна сопровождать дама, таков обычай клуба.

— Что за нелепое заведение! — возмутился Брут и даже замахал руками, хотя в обычном состоянии приступов жестикуляции с ним не случалось.

— Беня, вы что, не знали? Женщина — двигатель торговли!

— Вы путаете с рекламой!

— Я не путаю, я смотрю вперед. Посетитель со спутницей дает в три раза больше прибыли. А уж атмосфера соперничества и кутежа, которую создают дамы… не стоит и рассказывать…

— Кутежа? — поразился сэр Бенедикт.

— Вы же не думаете, что к нам приводят жен и матерей? — дробно засмеялся Модест Дионисович. — Не вздумайте приглашать Анфису Ксаверьевну, знаю я вас. Ну-ну, не пугайтесь вы так и не волнуйтесь. Неужели я не найду для своего бизнес-партнера барышню?

— К-какую еще б-барышню?! — Брут вытер белоснежным платком лоб и даже начал заикаться.

— Веселую… — многозначительно сказал Модест Дионисович и подмигнул.

— Ну если веселую… — Криптозоолог резко успокоился и разрешил: — Так и быть, ищите.

VII

Впервые за прошедшие два дня Модест Дионисович появился в Пекарском переулке как полагается солидному господину: не на своих двоих, а на извозчике, да еще в сопровождении очаровательной спутницы. Теперь он мог себе позволить снисходительно посмотреть на дворника Сильвестра, да еще и кинуть ему пятачок (специально припасенный для этой бдительной бородатой рожи). На, дескать, человек высокого полета прошлых обид не помнит, к слабостям ближних своих относится с пониманием (не то что некоторые сиволапые).

— Милейший, сообщи-ка сэру Бенедикту, что его карета подана.