Книга Милая женушка, страница 71 – Дарби Кейн

– Пятистенка с одной спальней и убежищем в подвале.

Подвал. Лайла видела достаточно фильмов, чтобы понимать, что ничего хорошего это не сулит.

– Это там нашли Карен?

– Нет. Она была… – Джинни прикусила язык. Ее колебания затянулись на несколько секунд. – Привязана к кровати.

Эти слова обрушились на Лайлу с силой бейсбольной биты, врезавшейся прямо в живот.

– Аарон, говна ты кусок! – Она собиралась произнести эти слова мысленно, беззвучно, но они вырвались негромким шепотом.

Джинни ничего не сказала, но Лайла ощутила ее пристальный взгляд. Джинни наблюдала и оценивала, как всегда.

Лайла уже собиралась было повернуться и отправиться искать Тобиаса, когда зацепилась взглядом за одну деталь.

– Вот это кресло, – указала она на снимок.

– Да?

Кресло-качалка, вероятно, ручной работы. Тонкие стойки подлокотников. Чтобы сесть и положить руки.

– Оно было в доме?

– На переднем крыльце, – Джинни подступила ближе. – Выглядит знакомо?

– Возможно. – Несомненно. – Оно было на крыльце в этом богом забытом месте?

Джинни кивнула на другие снимки хижины. Длинная каменистая подъездная дорога. Зеленая лужайка с низкими кустарниками у подножия крыльца.

– Дом стоит на поляне, но да… – Она прищурилась. – Что вы думаете?

Точно такое же кресло стоит у нее на чердаке. Выглядит точь-в-точь, как это. Тот же возраст, те же детали. Это что-то значит… непонятно только, что именно.

– Просто как-то странно, что у серийного убийцы было кресло-качалка.

– Ручная работа. Мы думаем, это фамильная вещь. Лайла знала, что это действительно так.

– А что говорит Джаред?

– Не больше, чем вы.

Она постаралась запомнить фото. Надо подняться на чердак и рассмотреть кресло. Отложив эту информацию на потом, Лайла переключилась в оборонительный режим. Она зашла слишком далеко, чтобы теперь идти на попятный.

– Вы же не верите, что я имею какое-то отношение к Карен или Джули…

– Нет, но считаю, что вам известно о внеклассной деятельности мужа куда больше, чем вы признаёте.

Лайла не поняла, что именно та имеет в виду, но серьезный, немигающий взгляд Джинни поведал, что она еще не сдалась. Будь теперь это дело хоть трижды у ФБР.

– Я же вам сказала, что нашла видеозаписи с ученицами. И передала их вам.

– Я помню, – Джинни скрестила руки на груди. – Но я думаю, что вы нашли их куда раньше, чем признали, а потом убили его за это.

«Очень хорошо, кроме одного».

– Его зарезала не я, – Лайла могла утверждать это, ни капельки не опасаясь разоблачения. Ей по-прежнему не известно, кто это сделал, но арест и слухи о Бренте наводят на мысль, что это он пытался напугать ее, грозил ей… Чтоб ему не знать больше ни минуты покоя, если он был соучастником!

– Аарон умер не от этого.

Лайла не сомневалась, что что-то упустила.

– Что?

– Криминалисты подтвердили, что он был мертв до того, как его зарезали. – Джинни не сводила с нее глаз, окидывая взглядом с головы до ног, словно в ожидании, что она проколется.

Лайла заставила тело сохранять спокойствие. С застывшим выражением лица она мысленно вела обратный отсчет, пока не смогла шевельнуться, чтобы не выдать удивление.

Несмотря на сухость во рту, заставила себя сглотнуть.

– Кому нужно резать покойника?

– Не представляю, – Джинни прямо-таки сияла от удовольствия, что поставила ее в тупик и знает об этом. – В его крови и печени обнаружено высокое содержание газа.

– Не поняла. – Прекрасно поняла. Газ там по ее милости. Остальное должно было доделать оснащение машины для самоубийства, чтобы объяснить неблагоприятные результаты токсикологии.

– Убийство – зачастую акт нерациональный. Оно может быть неряшливым. Эмоциональным. Спонтанным или спланированным.

В глубине сознания прозвенел сигнал тревоги. Джинни может врать или играть с фактами. Все сказанное ею лишено логики, кроме оснований для убийства, и некоторые из них слишком близки к истине.

– Я словно на юрфак вернулась.

– Я хочу сказать, что ножом в Аарона вы, может, и не тыкали, но я все равно считаю, что убили его вы.

Лайле требовалось знать, привел ли к этой догадке здравый смысл, хорошее чутье или новая и пока не обнародованная улика. Противодействовать она может только одному из вариантов.

– Почему?

– Вот вы мне и скажите.

– Это ваша работа, а не моя.

На сей раз Джинни улыбнулась.

– Мне казалось, вы хотели бы знать, кто убил вашего мужа.

– Вы заблуждаетесь. – Потому что теперь она знает.

Его убила она.

* * *

Минут через пять после ухода Лайлы в кабинет наведался Пит. Джинни не была готова к разговору о протоколе или спорам о том, как бы она решила дело. Она все прокручивала в голове реакции Лайлы на фотографии и новости о фактической причине смерти Аарона.

Лайла наконец-то дрогнула. Едва уловимо, но Джинни заметила это. Часть новостей и некоторые из этих снимков шокировали ее. Расстроили ее налаженную игру. Надо узнать почему.

– Столкнулся тут с Лайлой… – Пит небрежно оперся о дверной косяк. – Это ничего, что она видела доску?

Джинни понимала, что он отнюдь не интересуется мнением более опытного офицера, а дает ей понять, что она облажалась. Но играть в игры не собиралась.

– Нет.

– Тогда… зачем приглашать ее внутрь? Чё-то не врубаюсь.

– Посмотри на это, – Джинни сняла с доски фотографию браслета Карен и более старого, предположительно принадлежавшего матери Аарона.

– Я провел проверку. Фотографий матери Аарона нет, как и родственников, чтобы спросить, так что я не мог его отследить вообще. Более новый браслет – производства компании, обслуживающей ювелирные магазины и магазины одежды. Они недорогие, и можно их найти практически везде. Это тупик.

Вовсе нет. Фрагменты начали складываться воедино самым чудовищным образом.

– Я не об этом. У нас есть другие снимки браслетов? – Можно взять пакеты из хранилища улик, но хватит и фотографий.

Выскользнув из комнаты, Пит через несколько минут вернулся с конвертом. Открыв его, высыпал снимки на стол и принялся перебирать, пока не нашел нужные фотографии.

– Что мы ищем?

Теперь Джинни увидела это. И как можно было это прозевать?

– Семнадцать.

– Верно, но родители Карен сказали, что ни разу не видели этого браслета. Я спросил двух подруг, и они заявили то же самое. Она никогда его не носила, и никто не помнит, чтобы он у нее был.