Книга Касание Воды, страница 13 – Михаил Липарк

— Не утруждайся, мальчик мой, — встряла Люция, спешившись с коня, и, подойдя со спины, положила страннику руку на плечо. — Мы можем творить огонь и читать мысли, но не в силах поворачивать время вспять. Как ты правильно заметил, все, что сейчас в твоих силах, в момент казни этих людей — это сохранить лицо. Король великодушно спасет твою жизнь во благо будущего государства. Но тебе придется с этим жить. Винить себя в смерти друзей — нелегкая ноша.

Все это время Хранитель Легионов внимательно наблюдал за происходящим. Ему было поручено рассмотреть пламя в глазах странника и официально задокументировать собственные показания, чтобы в будущем избежать разногласий с другими членами Совета Тринадцати, связанных с отправкой Сарвилла Кхолда в Башню Стихий. Хранитель Легионов только ждал сигнала от чародейки, чтобы взглянуть в глаза медведю и увидеть там то, что предрекало страннику путешествие к башне.

— Зачем ты мне все это говоришь, волшебница? Разве мои мысли не трогают тебя? Разве тебе недостаточно того, что ты натворила? Сперва натравила на меня короля, заставила ввязаться в войну, о которой я и знать не желал, своей навязчивой идеей послала на верную смерть десятки воинов, которых я был вынужден убивать, иначе они убили бы меня…

Зрачки Сарвилла становились все шире с каждым произнесенным словом. Где-то глубоко в бездне этих разных глаз что-то пыталось получить из искры огонь, раздуть пламя, которое вырвется наружу и вынесет страннику приговор, а вслед за ним повлечет гибель алхимика и волшебницы.

— Чего ты молчишь, чародейка? Не делай вид, что не понимаешь, о чем я говорю! Ты убила принцессу! И это был неверный ход! Ход, после которого в шахматах противник неизбежно одерживает победу, несмотря на то, что по всем раскладам она должна была остаться за побеждавшим. Дорога невозврата. Я убью тебя. Слышишь? Я клянусь!

В этот момент пламя в глазах странника разбушевалось. В тусклом свете, пробивающемся из-за туч, два ярких огонька неистовствовали так бурно, что в полной темноте уставшие моряки приняли бы их за маяк на берегу Дастгарда и, несомненно, разбились бы о скалы.

Люция сделала жест рукой, Хранитель Легионов обошел медведя, схватил его за подбородок и узрел языки пламени, пляшущие в цвете разных глазах пленника.

— Достаточно, — произнес хранитель и двинулся в сторону палача.

— Что? — странник опешил.

— Весь этот спектакль был разыгран с одной целью, — произнес король. — Мы добились чего хотели. Теперь Хранитель Легионов казнит твоих друзей. Если вздумаешь двинуться, то и твоя голова упадет с плеч. Смотри на них и не отворачивайся.

В это время Сарвилл ощутил на шее холод острого лезвия. На этот раз это был королевский клинок — Рогар уже спешился с лошади и стоял чуть позади, готовый проткнуть узника, если тот сделает чуть более резкое движение, чем от него ожидают.

Здоровяк, тщательно натачивающий топор все утро, взял Седрика под руки и подвел к плахе. Затем отступил, и на его место, держа большой двуручный топор одной рукой, зашел Хранитель Легионов.

В один момент Сарвилл готов был вскочить на ноги, подбежать и что есть силы вцепиться в глотку хранителю. Он мог умереть на том самом месте, где сейчас должны будут погибнуть его друзья, но закончить эту войну. Но что будет дальше? Вслед за ним король убьет и алхимика, и волшебницу, забрав то единственное, что сейчас еще оставалось у странника — месть. Нет.

Меч вознесся к грозовым тучам утреннего неба Дастгарда и упал, остановившись об окровавленное дерево, оставив на нем очередную зарубку. Голова алхимика скатилась к обрыву, в другую сторону от Сарвилла.

— Нет! — возглас медведя улетел к морю и утонул в недрах бескрайних вод. Слезы катились из глаз Сарвилла и падали, впитываясь в пропитанную смертью землю утеса.

Палач небрежно сдернул тело алхимика с плахи, освободив место следующему смертнику — ноги и руки убитого еще продолжали дергаться в предсмертных конвульсиях.

Осужденная чародейка смотрела на странника лицом безразличным и потерявшим всякие надежды. Она что-то шептала себе под нос, что странник принял за молитву Великой Касандре. Затем ее опустили на колени и глаза девушки спрятались от него.

— Иллайа, прости меня. Слышишь! Прости меня! — странник кричал чародейке, уже не видевшей, но все еще слышавшей его голос.

Короткий взмах, падение, глухой и пронзительный звук. Стая птиц, притаившаяся в длинной траве неподалеку, взмыла вверх.

— Все кончено, медведь, — сухо вымолвил король и убрал свой меч в ножны. — Твои друзья погибли следом за твоей матерью и сестрой, которых ты так хотел спасти.

Сарвилл обессиленно упал на землю, словно это его тело, а не Иллайи, лишилось головы и без чувств свалилось с плахи. Прижавшись одной щекой к мокрой траве, он смотрел в безжизненное лицо чародейки, моргая лишь тогда, когда силуэт головы девушки расплывался в наполнившихся слезами глазах странника.

Хранитель Легионов подошел к королю и встал на одно колено.

— Ваше Величество… — Рука старейшины ударилась о грудь.

— Вы исполняете приказы лучше, чем прежний Хранитель Порядка. Заберите пленника и сегодня же начните готовить его к путешествию в Башню Стихий — дело требует от нас безотлагательности. Вечером конвой должен тронуться из Дастгарда. Прошу вас лично сопроводить преступника в башню магов.

— Как скажете, Ваше Величество.

Король сделал соответствующий жест, после которого рыцарь встал на ноги и поднял с земли, казалось, также мертвое тело Сарвилла.

Перепачканное в грязи лицо медведя не выражало ничего. Абсолютное бездушие промозглого дастгардского сырого утра. Земля особенно тщательно прилипла к тем местам, по которым ранее текли слезы, а вместо бушующего пламени в зрачках странника сейчас можно было рассмотреть только две холодные безжизненные бездны — голубую и янтарную.

Хранитель Легионов взял пленника под руку и увел прочь с Утеса Смертников.

— Все, как вы и рассчитывали, Ваше Величество, — Люция заговорила первой после короткой паузы, все еще глядя на бездыханные тела чародейки и алхимика.

— Удел молодых и неопытных творить все в одиночку, а затем сетовать на несправедливость в жизни. Будь странник чуть умнее и проворнее, он бы ни за что не бросил своих спутников и не отправился в одиночку в Шаарвиль спасать… как там ее? Не важно. Что сделано, то сделано. Теперь настало время сосредоточиться на более важных вещах.

Король огляделся, а затем подозвал к себе здоровяка — палача, того, что сперва так усердно натачивал топор, а затем выполнял обязанности простого могильщика, ворочая бездыханными телами убитых.

— Ваше Величество, — приклонился здоровяк, подойдя ближе к монарху и сняв с себя черный головной убор палача.

Король взобрался на коня и еще раз обернулся вокруг, придерживая спесивого мерина.

— Отличная работа, господин Инстад. Это золото вы по праву заслужили. — Он достал кожаный плотно набитый кошель и подкинул так, чтобы палач успел сориентироваться и подхватить золото. — Они ваши. Возьмите.