Онлайн книга «Олимпиец. Том IV»
И прекрасно понимал, что сейчас у него их нет. Правитель Эллинов с изумлением покачал головой. — Арес и Афина работают сообща… Отец радуется небось. — Не-а! Зевсу сейчас не до этого, — с плутовской физиономией заметил Дионис и уселся на пол в позе лотоса, привалившись спиной к северной стене кабинета. — Он в Подземном Царстве, болтает с сынком Гордиана. Император издал короткий смешок. — Что ж. Я знал, что с сосунком нужно было кончать раньше. Будет мне уроком. — Боюсь, не будет, — Гордиан активировал Символ и деловито хлопнул в ладоши. — Господа, у нас у всех есть дела. Давайте уже заканчивать с этим балаганом. — И то правда! Император последним могучим глотком осушил бутыль и, утерев рот ладонью, поднялся с кресла. Медленно, не торопясь, подошел к стене, с любовью погладил шкуру убитого им в детстве Немейского Льва, чтобы плавным жестом закинуть себе на плечи. Арес удивленно сощурился. — Пастух, ты никак драться собрался? Против четырех богов? Со стороны Гермеса раздался сдавленный кашель, и посланник богов демонстративно кивнул в сторону Гордиана. — Ах да. Четырех богов и одного смертного, — тут же поправился бог войны, на что Гермес тяжело вздохнул и пробормотал что-то вроде «Нет в тебе дипломатической жилки». Император пожал плечами. — Вы поставили меня защищать Империю Эллинов. Это мой долг, и я собираюсь выполнить его до конца. Арес уважительно кивнул и поудобнее перехватил короткий римский гладиус, но тут проживающий свои последние минуты правитель предупреждающе вскинул ладонь. — Только один вопрос. Четыре бога переглянулись между собой. Наконец, Афина пожала плечами и разрешающе кивнула. — Задавай. Император подобрался, словно горный лев перед броском. Пальцы твердо сжимали вибрирующую в воздухе секиру, — его любимое оружие, которое честно служило ему на протяжении всей жизни — а из голоса исчез даже малейший намек на дружелюбие. — Что будет с моей семьей? — Империи не нужны наследники, — спокойно, словно зачитывая утреннюю газету, ответил Гордиан. — Им придется умереть. Мне жа… Договорить он не успел. Потому что ровно на слове «умереть» глаза Императора превратились в две золотые щелочки, и мужчина без единого звука набросился на врага. В воздухе свистнула секира, затем раздался болезненный крик, который тут же потонул в реве золотого пламени. * * * — Что ж… Могу признать, — с удивлением заметил Арес, зажимая рукой глубокий порез над правым глазом. — Для смертного он держался очень даже неплохо. — Да неужели?! Дионис демонстративно просунул ладонь через рваную прореху в хитоне. Впрочем, и без этого одежда выглядела так себе… обожжённая, покрытая сажей и гарью, она держалась исключительно на одном кожаном ремне и честном слове. — Замолкните! Оба! — недовольно рявкнула Афина, с огромным трудом сохранявшая маску спокойствия. — Гермес, он выживет? — Ну… — Да или нет?! Бог на секунду отступил от обгоревшего до неузнаваемости тела Гордина и полюбовался своей работой. — Я, конечно, не Асклепий, но и кадуцей мне дали не просто так, — он помахал в воздухе стальным жезлом с извивающимися змеями — древний символ послов и медицины. — Я свое дело знаю. Со стороны Диониса раздался громкий смешок. — Кого ты обманываешь, братец? Посох тебе подарил Аполлон, чтобы ты больше у него ничего не крал. И как, помогло? — Эй, я продержался больше двух лет! — А что думает он? Так, отпуская шуточки, перебраниваясь на повышенных тонах и выясняя отношения, два младших Олимпийца ухватили едва дышащие тело Гордина и исчезли в яркой вспышке. Афина и Арес остались в кабинете одни. — Я выполнил свою часть уговора, — холодно заметил бог воины, привычным жестом убирая меч в ножны. — Мы в расчете. — В расчете?! Ты сказал, в расчете?! Ледяной фасад богини мудрости треснул, и за ним промелькнула реальная личина. Афина была в ярости. Она недооценила Пастуха, посчитала его слишком слабым, слишком неуверенным… Что чуть было не привело к смерти Гордиана Лекса. Это недопустимо. Будущий, и что самое главное полностью от нее зависимый, Император слишком важная фигура, чтобы его терять. Особенно так глупо и невовремя. — Мы будем в расчете, когда я так скажу! — буквально прошипела богиня воину в лицо. — А сейчас возвращайся к своим обязанностям, братец. И не мельтеши у меня перед глазами. Афина хотела добавить что-то еще, поязвительнее, но упершиеся ей в глотку стальное острие меча заставило богиню прикусить язык. — Осторожнее, сестра, — вкрадчиво произнес Арес и придвинул лезвие еще ближе к коже. — Я благодарен, ты знаешь. Но даже у моей благодарности есть предел. Свист стали разрезает воздух. Бритвенно-острый меч влетает обратно в ножны, а ярко-красная вспышка ставит в разговоре точку. Афине тихо выругалась и, последний раз осмотревшись по сторонам — при этом ее взгляд задержался на чудом уцелевшей бутыли из-под вина — богиня последовала за братом. В комнате никого не осталось. Только одинокий труп бывшего Императора, который даже в смерти не выпустил из рук боевой топор. * * * — Ну что? Ты доволен? Я тряхнул головой, с горем пополам отгоняя от себя наваждение. Такое реальное еще мгновение назад, оно стремительно меркло, и мне пришлось приложить огромное усилие, чтобы чужое воспоминание не исчезло вовсе. — Да, — прохрипел я, выпуская из рук глиняную бутыль. — Доволен. — Тогда идем. Нас здесь вообще не должно быть. Гордиан Лекс первым вышел в коридор и придержал дверь. Я, все еще отходящий после «Перемотки Времени» шатаясь, последовал за ним. Пропуск в кабинет Императора было моим вознаграждением за победу в Играх, и я нисколько не жалел о принятом решении. Информации появилось — масса. Теперь нужно только сесть и хорошенько все обдумать. — Я так понимаю, ты не расскажешь, для чего тебе это было нужно? — спокойно поинтересовался будущий Император, делая жест подкупленному охраннику вернуться обратно на пост. — Пожалуй, нет. — Как знаешь. Мы продолжили наш поход по дворцу в полнейшем молчании, каждый думая о своем. И что самое приятное нам никто не мешал. Большая часть гостей уже собралась в главном зале, да и вообще Западное крыло после смерти Императора не пользовалась особой популярностью. Что в том числе позволило мне так легко проникнуть внутрь. |