Книга Техносфера, страница 32 – Андрей Ливадный

— Зачем мне кибстек?

— Спрячь его под броней и всегда носи при себе. Он — источник сигнала, ограничивающего свободу твоего передвижения.

— Подожди… — Роб с визгом поврежденного привода повернул голову, словно увидел окружающую обстановку в совершенно новом для себя свете. — Ты хочешь сказать, что это…

— Твои создатели. Эти люди тебя спроектировали и собрали.

— Но я ничего не знаю о них! Не помню! Это нелепо!

— Так бывает. Тебя не смогли или не успели включить. Вряд ли мы узнаем истинную причину.

— Но у меня не было дефектов, либо сбоев на момент активации! Все детали находились на своих местах. Ядро системы было полностью функционально!

— А нейросети чисты?

— Да. Это о чем-то говорит?

— Конечно. Нейросети невозможно запрограммировать. Их нужно либо обучить заранее, либо они сами выработают «жизненный опыт», накапливая и осмысляя данные об окружающем. Так вот, тебя «обучить» не успели. Потому и не включили.

— В твоих словах есть смысл, — согласился Роб. — Поначалу мной руководили лишь программы и насущные потребности. Я искал источники энергии. Затем произошло внезапное усложнение бытия. Я… Я чувствовал неудовлетворенность, даже бессмысленность своего существования. Мне хотелось общения, но тут даже поговорить не с кем. Я пытался уйти из подземелий, но не мог. В какой-то момент отказывала кинематика.

— Теперь сможешь, — Прилепин дружески похлопал его по плечевому кожуху. — Носи кибстек при себе и не пытайся его взломать.

— То есть, обладая нанокомпом, я всегда буду находится в центре свободы перемещения?

Захар кивнул.

— Рано или поздно источник питания кибстека окончательно истощится, и он отключится. До этого момента я бы не советовал тебе вносить радикальные изменения в собственную конструкцию, — запрет такого действия может быть предусмотрен.

— Спасибо, Захар. Теперь мне многое понятно…

Удивительно. Роб был сконструирован в качестве боевой машины, но предоставленный сам себе, развиваясь словно ребенок, постигающий мир, он сформировался неагрессивным, любознательным, способным мечтать.

— Пойдем.

— Разве мы не должны что-то сделать для них? — Роб взглянул на человеческие останки.

— Замуруем вход. И заварим дыру в потолке. Так их никто не потревожит.

* * *

— Ну, вот, готово, — Роб втянул в корпус сварочный манипулятор. — Захар, я теперь по-настоящему свободен? Могу пойти куда захочу?

— Безусловно, — машинально ответил Прилепин. Его одолевали совсем другие мысли. Вокруг — лишь хаос разрушений. Встрепенувшиеся было надежды снова угасли. Серверная, куда он стремился попасть, была уничтожена в ходе недавнего боя. Теперь информацию с дисков не проверишь. Крути не крути, а сделка с Арчибальдом остается в силе. Только ИскИн способен провести мнемотехнические операции, которые сделают расширитель сознания полнофункциональным…

Роб некоторое время терпеливо молчал, затем осторожно спросил:

— Ты выглядишь расстроенным. Почему?

— Особых поводов для оптимизма, к сожалению, нет, — вздохнул Захар.

— Расскажешь, в чем дело?

Прилепин пожал плечами:

— Понимаешь, человеку недостаточно простой свободы выбора. В дополнение к свободе воли еще нужны возможности — технические и материальные. А у меня их нет. В отличие от машин я не могу ждать веками, пока «подвернется случай». Вот и приходится постоянно жить в крайностях…

— Я плохо тебя понимаю.

Захар не знал, как передать искусственному интеллекту, делающему первые шаги в саморазвитии, сложность некоторых жизненных ситуаций, но подсознательно ему хотелось выговориться. Поэтому, слово за слово, он выложил Робу свою историю.

Тот некоторое время молчал, что-то обдумывая, и вдруг спросил:

— А чем ты готов рискнуть ради мечты?

— Всем. Я и так забрался в самое пекло. А что, есть идеи?

— Угу. Мне всегда было любопытно, что скрывается за границей моих возможностей. Пойти туда не получалось и я сканировал неведомое. Двумя уровнями ниже есть еще один сектор нейрокибернетики. Он обесточен, но не разрушен.

Захар вскинул взгляд.

— А охранные системы?

— Штурмовые сервы. Они там обитают.

— Сбойные?

— Насколько я понял, вы называете такие машины «одичавшими». Они контролируют территорию и немногие сохранившиеся источники энергии. В силу узкой специализации, свобода им не нужна.

— Незаметно проскользнуть не сможем?

— Нет. Их десятка полтора, не меньше.

— Объединены в сеть?

— Каждый сам по себе. Но стычка с любым из них привлечет внимание остальных. От нечего делать я подолгу наблюдал за сигнатурами. Сервы охотятся друг на друга, в основном ради запасных частей и блоков питания. Не знаю, как они отреагируют на появление человека.

— Агрессивно, тут и гадать нечего. Сам ведь видел, — создавшие тебя люди погибли, защищаясь от подобных машин.

— Рискнем? — предложил Роб.

— Я — да. А тебе-то зачем?

— Просто за компанию. Мне все равно куда идти, лишь бы познавать новое. Обитающие внизу боевые механизмы не наделены искусственным интеллектом. Они деструктивны по своей сути. От них никакого толка.

— От помощи не откажусь, — ответил Захар. — Но тебя надо подлатать.

— Это не проблема. Вокруг полно запасных частей, — ответил Роб.

* * *

Бункерная зона древнего научно-производственного комплекса Земного Альянса. Несколько часов спустя…

По мере спуска разрушения действительно пошли на убыль, а вскоре перестали встречаться вообще.

Глубоко под землей время как будто застыло. Основной реактор комплекса был погашен. Здесь практически ничего не изменилось со времен Галактической войны.

— Этот уровень чист, — сообщил Роб.

Сейчас они с Захаром находились среди огромных многоярусных конструкций, напоминающих систему общих залов и модулей экипажа орбитальной станции. В прошлом здесь проживали сотни сотрудников секретного комплекса.

Сам факт существования подземного научного городка, ранее многолюдного, а теперь безнадежно опустевшего, противоречил традиционным представлениям о реалиях той далекой эпохи.

— Говорят, что к концу войны людей со стороны Альянса почти не осталось, а повсюду царили кибернетические системы, — Захар заинтересованно осматривался.

— Так вероятно и было. В плане ведения боевых действий, добычи ресурсов и поддержания уровня производств, — откликнулся Роб. Он успел изучить данные, полученные от Захара. На их основе робот мог строить вполне обоснованные предположения, относительно реалий далекой эпохи. — Но испытывать вдохновение, совершать открытия, создавать нечто принципиально новое, — это черта биологического разума, — добавил он. — На месте древних ИскИнов я тоже собрал бы в одном месте специалистов из разных областей знания, создав им условия для продуктивной работы.