Онлайн книга «Хроники лечебницы»
|
– Я ничего не знаю. Я просто владелец автосервиса. Однорукий пробормотал, зажимая нос: – Мы невинные свидетели. А третий все так же мягко пел рембетику: – Я готов за дело умереть. Элиаде повернулся к охранникам. – Уведите этих троих в коридор, и пусть решат, кого будут допрашивать первым. С младшим я займусь сам. Долго ли он продержится, прежде чем назовет себя? Он не был героем. Когда троих увели, Элиаде выключил верхний свет, и зеркало вновь стало прозрачным. Значит, этот садист решил попробовать расколоть его, заставив смотреть, как будут пытать остальных. Несмотря на страшилки про ЦРУ, у него не было зубного протеза с капсулой цианида. – Посмотрите на кровать, – сказал Элиаде. Дуган уставился сквозь прозрачное зеркало. Пустая кровать принялась качаться и дергаться, как норовистая лошадь. В пустой комнате раздались крики. Дуган остолбенел. – Механическая кровать и записанные крики? – В исполнении актера. – А как же обгоревший? – Умер в «Скорой» по дороге. – Тогда к чему этот цирк? – Добро пожаловать в виртуальный театр греческой трагедии, агент Фрэнк Дуган. Или мне вас называть Дантист? – Какого черта… – Меня насторожил наш контакт в Интерполе. – Как вы можете оправдать то, что я видел сейчас? – Называйте это театром пыток. Нам, грекам, всегда было свойственно эмоционально вовлекаться в психологически болезненные драмы. Все дело в катарсисе, очищающем дух. – Значит, все это было разыграно только затем, чтобы размягчить тех троих? – Ваша собственная игра тоже была впечатляющей, агент Дуган. Хорошо, что Кимвала в Нью-Йорке заранее уведомила меня о вас. – А в ином случае? – Тогда театральная иллюзия могла бы обернуться живым перформансом. – Простите, если не аплодирую. – Как говорят в театре на Западе, «сломай ногу». А теперь посмотрим на реакцию наших террористов из 17N, которые приняли эту игру всерьез. Элиаде скомандовал охране ввести арестованных назад в смотровую комнату. Увидев их, он сказал: – Один из вас скажет то, что нам нужно знать. Двое других умрут в мучениях. Выбирайте свою судьбу. Бард из кафе разгладил свои усы. – Я никогда не предам 17N. Я готов к смерти. – Даже к очень медленной? – Я пел на баррикадах, когда против нас были полиция и танки. С тех пор я смерти не боюсь. Каким будет следующее действо? Как Элиаде повернет свое хирургическое представление? Он махнул охране. – Уведите этого в допросную и подготовьте. Остальные могут смотреть на браваду своего товарища. Хотя Дуган понимал, что Элиаде будет пытать этого несчастного понарошку, смотреть ему на это не хотелось. Охранники сорвали одежду с Йорго, привязали его голого к стулу, привинченному к полу. Элиаде дал знак своему помощнику, и тот принес столик с проводами, переключателями и зажимами. Каким образом Элиаде собирался расколоть этого барда, играя с ним в электрический стул? – Пока мы не начали нашу процедуру, я даю тебе последнюю возможность назвать других террористов. Бард ударил по воображаемым струнам и запел: – Боги на Парнасе, защитите ваших смиренных слуг, убивающих, чтобы дать власть народу. Повелитель грома и молний, избавь меня от боли, забери скорей эту смертную плоть и отправь меня на тот свет. Элиаде распутал провода и проверил зажимы. По его команде один из охранников поднял рубильник. Дуган подумал, что напряжение будет несильным, чтобы подготовить Йорго к тому, что последует дальше. Впечатляющая сцена. Греческие театралы посчитали бы это вполне катарсическим зрелищем. – Террорист, – сказал Элиаде грозно, – назови своих товарищей по 17N! – Зевс, повелитель молний, порази меня скорей, забери твоего слугу к мертвым, в царство Гадеса. Дуган с удивлением смотрел, как Элиаде прикрепил два зажима к соскам Йорго и еще два к его мошонке. Даже низкое напряжение должно вызвать адскую боль. Но это оправданная жестокость. Она может спасти тысячи жизней американцев. – Последнее предупреждение. Кончай петь и отвечай. – Гермес, направь мою душу в Аид, где… Элиаде повернул рубильник. – Ааааоооууу! – Отвечай на мой вопрос, поэт хренов. Тело Йорго тряслось, но он покачал головой. Элиаде увеличил напряжение. – Ну? – Отец наш небесный, да святится имя твое, да приидет царствие твое, да будет… Ааах!.. Это был никакой не спектакль. Элиаде действительно пытал этого несчастного ублюдка. Бард перестал дрожать. Его голова с широко открытыми глазами свесилась набок. Элиаде вернулся в смотровую комнату. Дуган не знал, что сказать сукину сыну. Это был не просто допрос с пристрастием. Это было убийство. Что же они сделают с Рэйвен Слэйд, когда он – как велит ему долг – приведет ее сюда на допрос? – Не верю глазам. Как вы оправдаете такое убийство? Элиаде снял марлевую маску, но его лицо с повязкой на глазу также было маской. Он включил микрофон и сказал: – Артемида, заходи в смотровую. Артемида? Через несколько секунд дверь открылась. Дуган начал что-то говорить, но ее взгляд заставил его замолчать. Элиаде указал на вонючего толстяка и однорукого дылду. – Двое террористов предпочли умереть, но не выдать информацию о 17N. Дантист оскорблен тем, что я запытал человека, стараясь спасти тысячи жизней – мужчин, женщин и детей от ужасной смерти. Вы можете продолжать без пытки. Она запустила руку между грудей и достала кинжал. Элиаде повернулся к двум остальным: – Вы двое тоже хотите умереть за 17N? Толстяк сказал, дрожа: – Я не хочу. Я скажу. Элиаде достал диктофон. – Ваши имена. – Я Теодор Павли, а это, – он указал на однорукого, – Василий Соростос. – Кто еще состоит в 17N? Совместными усилиями они назвали еще пятнадцать имен. – Больше никого? Кто предводители? Толстяк замялся. Артемида прицелилась в него кинжалом. Толстяк выпалил: – После смерти Ясона Тедеску один Мирон Коста правит 17N! Однорукий выкрикнул: |