Онлайн книга «Хроники лечебницы»
|
– Как ты узнала об этой пещере с туннелем? – Старый сторож – Лукус – показал мне. После этого я делала вылазки, когда меня здесь держали. Воздух был таким зловонным, что Кайл с трудом дышал. – Зажми нос, Марти. Внутри воздух лучше. Он шел за ней по каменным ступеням, истертым за долгие десятилетия ботинками и босыми ногами. Когда она вывела его из подвала в вестибюль, он увидел, что она подняла взгляд на изогнутую лестницу. Взявшись за перила левой рукой, правой она взяла его за руку. Один шаг вверх. Затем другой. Он не использовал с ней быструю имплозивную терапию для акрофобии. Она действительно работала над собой. – Второй этаж! – воскликнула она, указывая на дверной проем. – Приемные! Интенсивная терапия! Профилакторий! Кафетерий! – Наверное, тебе было трудно одной? Ты как-то сказала мне, что не можешь выносить одиночества. Однако здесь ты совсем… – Ну, я не одна. Мне составляют компанию чокнутые призраки. Не волнуйся. Они тебя не потревожат, если не станешь делать мне больно. Она уселась на диванчик и поманила его. Он сел на стул напротив. – Ты знаешь, почему твой отец поместил тебя сюда до того, как его перевели в Афины? – Всякий раз, как у меня случался, как он это называл, шизофренический эпизод, он обращался со мной как с любым из своих глючных пациентов. – Что ж, а можешь рассказать мне, что с тобой происходило, когда ты была заложницей 17N и МЕК? Она округлила глаза. – Это было не по-настоящему. Просто киношные сцены. «Тихо. Не возражай. Войди в мир ее сценических наваждений». – Тебе понравилась твоя роль? – Д-даже не знаю. – Ты помнишь главные сцены? Она обхватила лицо ладонями и стала говорить сквозь пальцы. – Их было так много. И все не в фокусе. В первой части меня долго держали в шкафу. Потом я помогла ограбить банк. Меня чуть не убили взрывом бомбы в пирейском аэропорту. Потом, во второй части, я ехала поездом в такое место, где женщины носят военную форму. Он должен перевести ее от наваждений к действительным воспоминаниям. – Как почти все выдающиеся актеры, ты, наверное, черпала опыт из реальной жизни? Это называется вживание в роль. – Да, верно. Медленно вывести ее в реальность. – Насколько ты опиралась в этой сцене на свой реальный опыт нахождения в шкафу, в полной темноте? Глядя в пустоту, она начала описывать тот мучительный период первых дней после похищения. – Сперва меня чуть не изнасиловал отец Алексия. Потом Алексий назвал меня отрыжкой американских угнетателей, жадных до нефти. Он сказал, ему хотелось разрезать меня на куски и побросать их волкам. – Они, наверное, преследовали какую-то цель, если промывали тебе мозги и держали в живых. У тебя есть какие-то догадки, зачем им это было нужно? – Что-то вроде проясняется, но потом исчезает. Я слышу пугающие вещи, и мне не верится, что я смогу их забыть. Когда я просыпаюсь, они как будто затухают. Кайл попытался оценить уровень стресса по ее голосу. Раздвоение личности? Деперсонализация? Дереализация? Что бы там ни было, он не мог не давить на нее. – Члены 17N, которых в итоге поймали, рассказали греческой группе по борьбе с терроризмом, что ты стала одной из них. Ты вела мотоцикл при ограблении банка и фургон при взрыве пирейского терминала. – Я же сказала: это были киношные сцены, в которых меня держали заключенной. – Согласно тем, кого арестовали и допрашивали, у тебя были шансы бежать. – Помоги мне вспомнить, Марти. – Давай попробуем. Закрой глаза. Представь себя в той сцене, снова в темном шкафу. – Нет! – Теперь ты можешь контролировать страх огня и высоты, мысленно погружаясь в такие образы. Если хочешь справиться с этим, тебе придется работать со мной. Ее глаза закрылись, мельтеша под веками. – Темный шкаф, – сказал он. – Ты слышишь разговор через закрытую дверцу. Напряженная тишина. – Кто-то говорит: операция «Зубы дракона». – Дальше. – Посеем зубы как семена. Семена смерти. – Что еще? – Спящие воины. – А про цели они говорили? Она открыла глаза. – Это все, что я слышу. – Ты уверена? – …черт возьми! конечно!.. Он отпрянул, услышав пронзительный голос Никки. Рискованно давить на нее в таком состоянии, но на кону слишком много человеческих жизней. – Тебе больше не нужно волноваться о том, чтобы скрывать послание Тедеску. Большинство членов 17N были пойманы после взрыва в Пирее. 17N и МЕК побеждены. Она уставилась в пустоту. И произнесла тихим, каркающим голосом: – Вы сказали: 17N и МЕК побеждены? – Это что-то значит для тебя? Она сжала кулаки. – Я могу говорить только с теми, кто скажет: 17N и МЕК побеждены. Я не понимаю. – Твой отец, директор клиники и режиссер твоего фильма, должно быть, спрятал для тебя за твоими фобиями постгипнотические команды. Они не давали тебе рассказать пророчества Тедеску. Но ты должна рассказать их ФБР. – Как я могу рассказать то, чего не знаю? – Может, ты знаешь больше, чем думаешь. Ты помнишь строки, которые говорила Тедеску перед тем, как он умер? – Нет. Стойте! Да. По сценарию он должен был задушить меня. Но внезапно упал занавес. – Это, несомненно, была вдохновенная игра. Ты еще кому-нибудь показывала эту сцену? – Я пыталась рассказать отцу, но он сказал, ему небезопасно это знать. О господи! Он застрелился. – Он загипнотизировал тебя, чтобы защитить, но теперь, когда ты преодолела фобии, ты можешь вспомнить катрены. Она закрыла глаза. – Я помню строки. – Продолжай. Занавес поднимается. Ты на сцене. – В башне на семи ветрах безликая богиня устремила в будущее взор. И, зверея царственно, она терзает всех и каждого, точно мясник. – Богиня без лица что-то значит для тебя? Она замялась. Губы плотно сжаты. Глаза скользнули вверх. Что-то на верхнем этаже? Что-то на парапете? Лучше пока не давить слишком сильно. – Отложим пока это, Рэйвен. Следующие строки? – Под утопленной стеной сбежавший быкочеловек к земле приник. Пятилистником взрывается смертный приговор. |