Книга Скандальная связь, страница 21 – Слава Доронина

– Пунктуальная, находчивая. Сплошные плюсы, если бы не один минус. Обламывать ты умеешь в самый неподходящий момент. И как подсказывает мой жизненный опыт, там, где два облома, может ждать и третий. 

Я пожимаю плечами, прекрасно понимая, что он имеет в виду. Ну что поделать, если так сложилось? 

– В конечном итоге я здесь, и ты в курсе моей ситуации. Полагаешь, следовало умолчать об операции и допустить повторение прошлого раза?

– Я бы точно тебя придушил. А потом нанял бы самого лучшего адвоката в Москве, и меня бы оправдали. 

– Вообще-то я планировала так сделать, но ты показал разбитую машину, и я…

– Надеюсь, ты сейчас шутишь? – перебивает Эрик и сверлит меня убийственным взглядом.

– Не совсем... Не знаю... Я не хотела делать эту операцию. Собиралась сбежать из клиники, но позвонила Жанна. Сказала, что ты был зол, а злой мужик равно горячий секс, и я испугалась, – рассказываю, едва сдерживая рвущуюся наружу иронию и изо всех сил сохраняя невозмутимый вид. – В прошлый раз тебя отрезвил факт моей девственности и ты не захотел продолжения...

Эрик молчит и буравит меня глазами, хлопает длинными ресницами. Нарастил он их, что ли? Не может у мужчин быть таких пушистых и красивых!

– Блядь, вот ты безбашенная, – наконец произносит он.   

– Мне не нравится, когда мужчины выражаются. Следи за речью. 

– Твое счастье, Регина, что у меня всё в порядке с принципами. Другой бы на моем месте действительно не церемонился. Нагнул бы тебя на парковке и отымел у разбитой машины. Надеюсь, ты это понимаешь и впредь будешь со мной максимально честна. 

– Называй меня, пожалуйста, Риной. Или вот тем смешным прозвищем. Региной меня зовет отец, с примерно такими же строгими интонациями в голосе, а я не хочу о нём вспоминать. По крайней мере в поездке. Когда грущу, мои глаза становятся ещё больше. Зрелище не для слабонервных, – кокетничаю я.

– Как скажешь, лори. – Взгляд Эрика становится мягче. – Что с телефоном? Отключила? 

– Да. И пока не буду включать. Наверное, уместно сказать, что под Владивостоком живет моя тетя. Мы редко общаемся. Отец поначалу подумает, что я к ней полетела. Но потом всё равно выяснит, с кем и куда, и кому-то не избежать проблем.

– На бизнес-джете к тётке, которая живет под Владивостоком? – хмыкает Эрик. – Парашют-то взяла? Как мимо пролетать будем, откроем дверь. Выйдешь. Здесь же как в автобусе. Остановки каждые десять минут. 

– Не смешно.  

– Конечно, не смешно. Я вообще удивлен, что ты добралась до аэропорта и по твоему следу не пустили собак, – смеётся он. – И еще. Прекращай запугивать меня проблемами. Я сам могу создать их кому угодно. При желании. 

– Не пустили собак по моему следу лишь потому, что я как обычно отправилась утром на работу. Предупредила начальство об отгуле и на такси поехала в аэропорт, оставив «Жука» на парковке. Папа спокоен, он думает, что мне сделали долгосрочную гименопластику. Врач заверил его, что половой акт должен произойти не ранее чем через два месяца после вмешательства и сейчас там всё...

– Стоп. Ты сейчас серьезно? Два месяца? Самолет еще не набрал высоту. Попрошу пилотов, чтобы разворачивались.

– Ты не дослушал, – перебиваю я. – Почти как отец. – Наигранно закатываю глаза. – Ты тоже меня бесишь, ясно? Так вот. Папа в нюансах не разобрался, отправив меня на операцию, а я почитала. Мне сделали краткосрочную. И если ты не хочешь снова быть первым, то можем подождать, когда там само рассосется. 

– И сколько ждать? – щурится везунчик.

– Ну... недели две. Оказалось, ты не до конца мне всё порвал, хотя и очень старался. Процедура восстановления этой самой пленочки не из приятных, но почти безболезненная. 

– Блядь... Как это пошло звучит. – Эрик кладет руку на пах, его взгляд темнеет. 

– Выражения, – напоминаю я.

– А ты как хочешь? – игнорирует он мое замечание.

– Мне даже приятно, что ты об этом спрашиваешь. Все сомнения я оставила там, – киваю в окно иллюминатора. – Как ты и просил. Однако я против извращений, БДСМ и всяких игрушек. Для начала просто привыкнуть бы к словосочетанию «Возьми меня».

Чёрт, кажется, я потеряла тормоза. Но мне нравится эта игра.

– Это хорошо, – с облегчением выдыхает везунчик. – Не уверен, что вытерпел бы четыре дня, не говоря уже о двух неделях. Ты намеренно провоцируешь? Платье короче некуда, каблуки, укладка. Трусы хоть надела? 

– Вот вечером и узнаешь. Я правда тебе так нравлюсь? 

– Правда. Критерии желания мужчины – его действия.  

– Только они не должны быть чрезмерными. Или агрессивными. Мне важно уважать человека, с которым провожу время. 

– Намек понял. Не обижу. Ладно, Рина, – делает Эрик акцент на моем имени. – Мне нужно немного поработать. Позже перекусим и ещё поговорим. Расскажешь что-нибудь о себе. Только ни слова о своей девственности и трусах. – Он снова поправляет эрекцию, а я довольно улыбаюсь. 

Неужели мысль о сексе со мной так будоражит его воображение? Хотя чему удивляюсь? Я тоже испытываю возбуждение от осознания, что у нас будет новая близость. Достаю из сумки ноутбук, но поработать получается от силы час. Организм наконец-то «приходит в себя», и я проваливаюсь в сон. 

– Рина, пристегнись, – говорит Эрик. – Мы скоро приземляемся. 

Открываю глаза, даже не сразу поняв сначала, где нахожусь. На мне плед, ноутбук лежит на столе, и чувство такое, что я проснулась в своей постели. Мягко, удобно, тепло. 

– Я проспала весь полет? – спрашиваю хриплым ото сна голосом.

– Да. Десять минут назад объявили твою остановку. Я пытался разбудить. Стюардесса приготовила парашют, но ты отмахивалась от меня как от назойливой мухи. Выкинуть тебя спящую из самолета нам показалось слишком жестоко. Так что тетку придется в следующий раз навестить.

Эрик смотрит на меня чуть насмешливым взглядом и лыбится.

– Я плохо спала последние дни. Меня вырубило. Извини.

– Ничего страшного. Ты мило пускала пузыри во сне и скрежетала зубами. Я заснял это на видео. 

Зеваю и потягиваюсь, чувствуя себя отдохнувшей. 

– Сколько часов в день ты спишь? – интересуется Эрик.

– Мало. Обычно в моменты стресса организм отрубается сам. Так было до недавнего времени. Но что-то пошло не так, и всю предыдущую неделю я спала урывками по два-три часа. И дежурств было много. Брала дополнительные смены, чтобы меньше пересекаться дома с отцом. А в пансионате особо не поспишь. Старики как дети. Им постоянно что-то нужно.

– Тебе действительно нравится с ними работать? 

– На прошлом месте работы нравилось больше, но и со стариками тоже неплохо. И там, и там нужно контактировать с людьми. Отличие лишь в том, что в клинике у Ибрагимова люди лежат на операционных столах и я нахожусь в непосредственной близости с ними в момент операции, а в пансионате принимаю участие в оказании услуг и медицинской помощи.