Книга Гнев Пламенных, страница 50 – Ольга Дмитриева

Райга, нехотя, положила правую руку на стол и аккуратно подобрала широкий рукав бордового хьяллэ. Хунта заинтересованно осмотрел нарисованную лису и восхищенно сказал:

— Здорово. Тот, кто создал это, очень талантлив. Тонкая работа.

— Ты сможешь разомкнуть контур и замкнуть его снова? — спросил Аллатриссиэль.

— Мне понадобится ваша помощь для работы с эльфийской составляющей, — ответил Хунта.

— Говори, что делать.

После этого ищейки обсудили детали. Их речь изобиловала профессиональными терминами, и Райга большую часть не поняла. Затем Хунта снова посмотрел на нее и предупредил:

— Ты ничего не почувствуешь. Не дергайся.

— Будь осторожен с меткой, — напомнил Аллатриссиэль, и его ладони вспыхнули синим.

Следом, тем же светом, вспыхнули пальцы Сида. Райга напряженно наблюдала за тем, как ищейки чертят заклинания. Завершающий штрих они произвели одновременно, и заклинания ушли. То, что случилось после этого, заставило Райгу на несколько мгновений забыть об опасности, которая могла исходить от Серых — настолько необычная магия творилась на ее глазах.

Вокруг ее руки начала строиться целая сеть запутанных синеватых линий. Тонкие ниточки протянулись к татуировке и слились с ней. Затем Аллатриссиэль произнес несколько слов на эльфийском, сделал замысловатый пасс руками, и вокруг его пальцев вспыхнул зеленый свет.

Хунта провел ладонью над конструкцией и обратился к старшему товарищу:

— Точки восемь, двенадцать справа… И шесть, три — слева.

Зеленые линии вплелись в магию ищеек. Райга, затаив дыхание наблюдала, как вся конструкция медленно перемещается и оттягивает назад нарисованного лиса. Как только челюсти на рисунке разомкнулись, Серые тут же развеяли свою магию. Синие линии будто впитались в стол. Заклинание тройняшек широко зевнуло и скользнуло под рукав бордового хьяллэ. Райга ощутила легкое жжение, когда татуировка заняла свое место на плече.

— Занятная вещь, — сказал Хунта. — Хотелось бы познакомиться с тем, кто ее делал.

— Делали, — поправила Райга. — Втроем.

— Лет через двадцать пять познакомишься, — холодно ответил магистр Лин. — А сейчас нам пора.

Его слова стали сигналом. Хунта щелкнул пальцами, и синие линии обхватили запястье Райги, сплетаясь вокруг него в новый узор. Она попыталась выдернуть руку, но поняла, что не может пошевелить ей. Все тело как-будто наливалось тяжестью.

Огненный смерч позади нее вспыхнул ослепительной яростью. Наставник шагнул к Серому и холодно сказал:

— Убери это.

Аллатриссиэль преградил ему путь и спокойно ответил:

— Я должен попытаться прочесть ее воспоминания. Прошло достаточно времени, и мы трое здесь. Лучшего момента не будет.

Бешенство учителя прорвалось наружу. Аметистовый взгляд сверкнул яростью. Эльф процедил:

— Это не повод использовать против нее “кандалы”. Она — не преступница.

Цанцюритэль поднялся из-за стола и, успокаивающе, поднял руки:

— Она — юная девушка, которая может наделать глупостей. И, пожалуйста, не надо жечь мой дом. Это относится к вам обоим. Я выполняю свою работу и приказ вышестоящего.

Он выразительно посмотрел на Аллатриссиэля. С этими словами ищейка обошел стол и встал позади Райги. Она попробовала оглянуться, но на макушку легла тонкая ладонь. Она казалась ледяной, девушка поежилась и попыталась сбросить руку Серого, но холод мешал двигаться. Цанцюритэль спокойно сказал:

— Не надо бояться, я не читаю тебя. Буду отсекать лишние воспоминания.

Глаза Сида вспыхнули синим, и он, по-хозяйски, накрыл ее ладонь. Райга чувствовала, как внутри поднимается злость. Бешенство магистра Лина совсем рядом распаляло еще больше. Она бросила на Хунту уничижительный взгляд. Серый ответил усмешкой. Аллатриссиэль шагнул к девушке, но магистр Лин перехватил его руку и сказал:

— Ал.

В его голосе звучало предостережение.

— У тебя нет права мешать нам, — холодно ответил Аллатриссиэль. — Я должен попытаться добыть подсказки в ее памяти. И я сделаю это. Мы будем осторожны. Я отпущу ее, если Печать проснется.

— Когда Печать уже проснется, ты хотел сказать, — возразил магистр. — Недели не прошло, как она пробуждала ее трижды. Она вернулась с магической практики два дня назад и потратила там много магии.

Серый вздохнул и сочувственно посмотрел на друга.

— Линдереллио, она всегда тратит много магии, и с ней все время что-то случается. А я должен попытаться ее прочесть. Это моя обязанность. Я обещаю тебе, что буду осторожен. Не пытайся помешать мне. Закон на моей стороне.

После этого он решительно выдернул руку, отодвинул плечом магистра и присел на корточки перед Райгой. Время снова будто замедлилось. Его глаза и пальцы вспыхнули синим. Холод начал распространяться от ладони Хунты. Второй поток холода шел от руки Цанцю

Райга сразу вспомнила последние разы, когда она сама пробудила Печать и то, как Хунта пробуждал ее своими попыткам влезть ей в голову. Аллатриссиэль мягко напомнил:

— Не сопротивляйся.

Но эта фраза произвела прямо противоположный эффект. Усмешка Сида, неприятный холод и неспособность пошевелиться, капкан чужого взгляда — все это вызвало жгучую ненависть. И когда трое ищеек попытались проникнуть в ее воспоминания, она воспротивилась этому изо всех сил. Чувство было такое, будто в голову вбивают гвозди. Райга зашипела от боли, возмущенный голос Аллатриссиэля донесся до нее будто через вату:

— Ты же себе делаешь хуже! — крикнул ищейка.

Хунта вкрадчиво заговорил:

— Райга, ты же умная девушка и знаешь, что делать. Я же читал тебя.

“И больше не будешь! — мстительно подумала она. — Никто из вас не будет!”

— Не сопротивляйся, будет хуже, — предупредил Аллатриссиэль.

Голос наставника донесся будто издалека.

— Отпусти ее, — просил магистр Лин. — Ничего не выйдет. Ты делаешь ей больно. Отпусти, Ал.

Но боль только усилилась. Серый был твердо намерен добиться своего. Злость всколыхнулась в душе Райги с новой силой. Пламя в источнике выдало резкий скачок, а левый глаз вспыхнул. Но прежде, чем пламя затопило комнату, тонкие пальцы магистра Лина накрыли артефакт. С болью в голосе он сказал:

— Отпусти ее. Я не смогу сдерживать Глаз Пламени долго.

Райга почувствовала, как холод идущий от руки Цанцю, сменился теплом. А затем Аллатриссиэль, нехотя, убрал руки. Хунта последовал его примеру, скованность из тела ушла. Цанцюритэль не убирал ладонь, и от нее шла волна тепла. Райга поняла, что левой рукой вцепилась в широкий рукав магистра Лина. Она торопливо разжала пальцы, отбросила руку наставника и зажала глаз своей ладонью, с ужасом замечая, что на его пальцах вздуваются волдыри. Пламя ревело внутри артефакта, требуя утолить свою ярость. Сама не понимая, что делает, она мысленно потянулась к Райтону. Каким-то шестым чувством она поняла, что он во дворце. Следом она ощутила изумление принца и отчаянно прошептала: