Книга По волчьим законам, страница 13 – Тамара Клекач

Кажется, мне что-то снилось, но картинка была нечеткой, а голоса… Они смешивались с теми, что звучали надо мной, и их я тоже не могла разобрать.

Очень хотелось пить, но пересохшие губы сильно склеились, и я не могла их открыть. Под кожей будто ползали насекомые, и мне хотелось почесаться, но я не знала, как это сделать. Сил едва хватало, чтобы приоткрыть глаза, но меня то слепил яркий свет, и я спешила их закрыть, то окружала беспросветная темнота, в которую в принципе не хотелось смотреть.

Бип. Бип. Бип. Бип.

Снова этот звук. Я вяло пошевелила пальцами, будто кнопка выключения была рядом, и мне только и нужно было стукнуть по ней, чтобы этот раздражающий звук выключился.

Я сглотнула вязкую слюну и попробовала разлепить губы. Глаза я открывать не стала. Даже сквозь закрытые веки в них бил свет и это причиняло боль.

Я повернула голову влево. Мне показалось, что так должно быть легче, и я не ошиблась: тише зазвучало даже противное бип-бип-бип.

– Родилась в рубашке… – отдаленно услышала я. – … не задела ничего важного… ушиб… головы… разрывы… к чему … жестокость…

Я нахмурилась, пытаясь связать воедино обрывки фраз, которые, как мне казалось, относились ко мне. Ушиб, голова… Я была в больнице, что ли?

Я открыла глаза, прогоняя прочь режущую боль и темные пятна, сфокусировалась.

Точно, больничная палата. Запахи дезинфицирующего средства, лекарств и болезни. Я чувствовала их и раньше, но определить смогла только сейчас. Странно.

– Два дня… в розыске… нельзя держать на… делать?..

Бип. Бип. Бип. Бип.

Я повернула голову вправо к источнику раздражающего звука, перебивающего голоса.

Свет из окна ослепил, но я успела увидеть монитор со скачущими линиями пульса и… Не знаю, что он там еще показывал, но от меня к нему шли провода, а из вены тянулась трубка с капельницей.

Что… Что со мной? Почему я в больнице?

Бип-бип-бип ускорилось. Я дернулась, и где-то под грудью прострелила острая боль, моментально ударившая и в голову, и вообще во все тело. Я мучительно закрыла глаза и застонала.

Палата наполнилась шагами и новыми запахами. Что-то, а точнее, кто-то коснулся моей руки.

– Спокойно! Спокойно, Кира! – Голос был мягкий, по-врачебному заботливый.

– Больно… – выдохнула я, краюшком сознания зацепившись за произнесенное имя.

– Дайте шприц!

– Подожди, – вмешался низкий голос.

Шаги. Сильный запах. Терпкий. Волчий? Да, волчий. Это я определила на каком-то подсознательном, инстинктивном уровне.

– Кира?

Я открыла глаза и сфокусировалась на высоком блондине, стоявшем надо мной. Голубые глаза смотрели требовательно, но холод в них сбивал с толку, как и имя, которое он произнес.

– Кира? – сипло переспросила я, все сильнее ощущая, что что-то не так. – Это… – Я нахмурилась, всматриваясь в лицо блондина. – Я…

– Это что еще такое? – прорычал он кому-то. Лед в глазах стал еще холоднее.

С другой стороны ко мне подошел другой мужчина, более молодой, с приятным лицом. Он посветил мне маленьким фонариком в глаза и попросил следить за его пальцем.

– Кира – это ваше имя, – мягко сказал он. – Вы это помните?

Ускоренное бип-бип-бип ответило за меня. Голова начала разрываться от напряжения. Это имя… Да, кажется, оно мое, но… Почему я?.. Почему я не помню?..

– Я… Не знаю… – Я в ужасе посмотрела на врача. Желудок скрутило.

– Что вы помните? – спросил он, украдкой взглянув на блондина. – Какой сейчас год? Когда у вас день рождения?

– Год…

Я вращала глазами в поисках подсказки. Год… Год… День рождения… Конечно, я знаю, когда… Ответ крутиться… Сейчас вспомню… Сейчас…

– Боже мой… – Я схватилась за раскалывающуюся голову, вырвав трубку капельницы. – Не помню… Я… Я не помню… Не помню!

Голос надломился. Боль сорвалась с поводка и ударила по всем каналам. Сердце заколотилось, разламывая грудную клетку изнутри. Я всеми силами отгоняла от себя назойливую мысль, но она выклевывала мозг с каждым новым бир-бип-бип, приговором оглашая в каждом уголке – здесь пусто.

Я ничего не могла вспомнить. Вообще ничего: ни фамилии, ни дня рождения, ни причины, по которой все болело, и по которой я лежала в больнице голая под одной простыней. Мне кажется, что я даже не могла вспомнить, как плакать, потому что горло сжимали холостые спазмы и тело, лишенное голоса, билось в сухих всхлипываниях.

Голоса и проклятое бип-бип-бип захлестывали, усиливая мои терзания, но внезапно все поплыло. Тоненькая иголочка изловчилась войти в кровоточащую от вырванной капельницы вену, и постепенно все стало безразлично. Потолок плавно закружился, все звуки отдалились, и я закрыла глаза, погружаясь в сон, лишенный сновидений.

Бип. Бип. Бип. Бип.

В палате было темно, но я не спешила открывать глаза. Голова была тяжелой, на душе бушевало смятение, которое было не забить и не притупить ни одним лекарством.

Я тщетно пыталась восстановить ход мыслей, но они ускользали от меня, как и воспоминания, как и жизнь.

Я попробовала пошевелиться, но в тело будто свинец закачали. Запертая в собственной голове, я была заперта еще и в теле. Почему?

Во рту появилась горечь, обострив жажду. Открыв глаза, я титаническим усилием повернула голову в сторону светящегося монитора в надежде, что на столике возле него была вода.

Она-то была. Целых два литра в пластиковой бутылке. А толку? Как мне было до нее дотянуться?

Я облизала пересохшие губы. Язык, казалось, распух. Слюны почти не было, даже сглотнуть нечем было. Попробовала пошевелить рукой: правая, в которую шла капельница, отозвалась болью, но не поддалась, зато левая смогла проявить признаки жизни.

В пальцах неприятно закололо, но на большее мне рассчитывать не пришлось. Я беззвучно всхлипнула, проклиная свою беспомощность.

Бип. Бип. Бип. Бип.

Я с ненавистью посмотрела на монитор с ползущими по нему в несколько рядов линиями. Казалось, в нем была вся моя жизнь, как и в той проклятой, недосягаемой бутылке воды.

Что со мной случилось? Почему я ничего не помню? За что я так наказана? Я сделала что-то плохое? Была плохим человеком? Плохой волчицей? Кем я вообще была? По мне кто-нибудь скучал? Кто-нибудь любил? Хоть кому-то не все равно, что со мной? Кто тот блондин?

Из уверенного курса в мучительную пучину внутренней пустоты меня сбило резкое движение. Мужской силуэт закрыл собой светящийся монитор.

Запах от него шел волчий, но не такой сильный, как от того волка, что я видела днем.

Я напряглась до боли в онемевших мышцах, настороженно проследив за тем, как он взял бутылку с водой.