Онлайн книга «Тосканская графиня»
|
София прервала свою светскую болтовню, и как раз вовремя. – Вы очень добры, графиня, но сегодня я не голоден. – Правда? Ну что же, садитесь, пожалуйста. Удобнее всего в красном бархатном кресле или вот в вольтеровском. Он направился было к бархатному креслу, но остановился и встал с ней рядом, причем так близко, что она почуяла, как от него пахнуло луком. – Тогда чем я могу быть сегодня вам полезна? – спросила она. – А вот это, сударыня, – улыбнулся он, – будет зависеть от капитана Кауфмана. Сердце ее сжалось. – А он разве здесь? – спросила она. – Скоро будет. Интересно, подумала она, что он знает… или, если точнее, что, по его мнению, знает она. – Ваш муж все еще в отъезде? – Да, но скоро, надеюсь, вернется. – Это хорошо, – кивнул он. – Мне неприятна мысль о том, что вы здесь одна. На это София ничего не сказала, но поймала себя на том, что сжимает кулаки. – У вас сегодня какой-то нервозный вид… вас что-то беспокоит? Ей вдруг захотелось крикнуть ему в лицо: «Разумеется, беспокоит! Еще как беспокоит! А вы как думаете?» – Вам не о чем беспокоиться, графиня. Во всяком случае, я на это надеюсь. – А скажите, господин комендант, вы были врачом? Он озадаченно посмотрел на нее. – Я имею в виду, раньше. Вы были врачом? – Что навело вас на такую мысль? – Вы так задаете вопросы… словно сочувствуете. Наверное, вы человек сострадательный, – проговорила она и быстро сменила тему: – Хотите что-нибудь сыграть? Фортепиано в вашем распоряжении. – Как это мило, – сказал он. – Впрочем, вот и капитан Кауфман. А я лучше пока прогуляюсь вокруг дома. Погляжу, не обещает ли сегодня солнышко нас порадовать. Он улыбнулся ей и вышел из комнаты. – Графиня, – проговорил, входя, Кауфман. – Вы хорошо себя чувствуете? Она кивнула и попыталась изобразить самоуверенную улыбку, но, взглянув на него, поняла, что улыбочка получилась довольно робкая. – Итак, – сказал он, – у меня к вам есть несколько вопросов. Она снова выдавила из себя улыбку: – Прежде всего, капитан Кауфман, я распоряжусь, чтобы нам принесли каких-нибудь пирожных. – Вы до сих пор не завтракали? – Нет. Я сразу спустилась сюда. Должно быть, он вообразил, что она сейчас позвонит в колокольчик. Но она оставила его одного, вышла и прислонилась спиной к двери в коридор, быстро и судорожно дыша и изо всех сил пытаясь успокоиться. Чтобы снять напряжение, ущипнула себя за переносицу. Ей сейчас ужасно хотелось бежать отсюда куда-нибудь подальше, но она взяла себя в руки и направилась на кухню, где обнаружила Анну, которая пыталась успокоить плачущую Габриэллу. – Он уже ушел, мадам? – спросила Анна. – Нет. Я пришла попросить какой-нибудь выпечки. Если я сейчас не поем, то, думаю, упаду в обморок, хотя желудок так скрутило, что даже не знаю, смогу ли проглотить даже кусочек. – Сейчас попрошу служанку, она принесет вам чего-нибудь. – Ты что-нибудь узнала? – спросила София, кивая на Габриэллу, уткнувшуюся в юбку сестры; ее собачонка Бени жалобно повизгивала. Анна лишь пожала плечами. – Ладно, мне лучше вернуться в гостиную. – Зачем он пришел? – Пока не знаю. Он очень хитрый, себе на уме. Наконец София покинула кухню; перед тем как снова войти в гостиную, она расправила плечи. Немец повернулся к ней, его невыносимо надменные водянисто-голубые глаза словно хотели просверлить ее насквозь. – Я вам говорил о том, что вы очень напоминаете мне мою тетушку? – Простите, не помню. Он холодно улыбнулся: – Ну что ж… Впрочем, мне кажется, говорил. Графиня, вы любите танцевать? – До войны любила, – нахмурившись, ответила она. – Вот и моя тетушка тоже, она обожает танцы. Она, как и вы, очень привлекательная женщина. Кауфман подошел к ней и коснулся ее щеки. София судорожно сглотнула, боясь, что ее сейчас передернет от отвращения к этому прикосновению, к тошнотворно-приторному запаху его дыхания. Следующие его слова подтвердили худшие ее опасения. – Ах, графиня, – сказал он. – Как все-таки жаль, что в прошлый раз вы не сказали мне правды. Потрясенная София не могла выговорить ни слова, у нее возникло такое чувство, будто он вонзил ей нож в самое сердце. Боль ощущалась настолько остро, что она испугалась: сейчас он вспорет ей живот и все ее тайны вывалятся наружу. Вывалятся против ее воли, рассыплются по полу, и каждый сможет показывать на них пальцем. Ей стало очень страшно. – Не пугайтесь, – сказал Кауфман; он сразу понял, что с ней творится. Но видите ли, мы не очень-то любим, когда нам лгут. – Лгут? – переспросила она и плотно сжала губы; ей показалось, будто вокруг нее сдвигаются стены Кастелло, стены, которые столько поколений защищали ее от опасности. – Мое присутствие здесь вызывает у вас чувство неловкости? – Вовсе нет, – ответила она. Но почва, на которой она стояла, слегка просела, грозя провалиться у нее под ногами. Уже вокруг побежали трещины. Такие широкие, что казалось, в любой момент можно рухнуть в любую из них. А это означало бы конец. «Лоренцо… Лоренцо… Как ты мне нужен сейчас!» – Мы узнали имя одного из тех, кого недавно поймали, – почти небрежно сообщил он. Она собралась с духом: – И какое это имеет отношение ко мне? – Вам о чем-нибудь говорит имя Альдо? Соображать ей пришлось очень быстро. Если он уже знает, отрицание приведет только к худшему, а София подозревала, что он все знает и явился сюда, чтобы уличить ее в еще одной лжи. Решение она приняла мгновенно. – Графиня… – Простите. Да, у нас в доме есть человек по имени Альдо. – Мне кажется, теперь вы должны говорить, что у вас в доме был человек по имени Альдо, – сказал он с улыбкой, больше похожей на ухмылку. – Почему же вы сразу не признались, когда я задавал вам вопрос, не пропал ли кто из вашего дома? – А он разве пропал? – Нет, уже нашелся, – презрительно хмыкнув, сказал он. Нож, торчащий в ее груди, повернулся. На нее нахлынуло мучительное воспоминание; София подумала о подчиненных Кауфмана, садистах, отнявших у Альдо жизнь, и почувствовала, как в ней нарастает злость. Единственное слово снова и снова звенело у нее в голове. |