Онлайн книга «Текст»
|
– А завтра какой у тебя день? – Суббота. А у тебя? – Пойдем завтра тогда! На «Ограбление по-американски». – Ни за что! Подсказка шепотом: согласна на «Бердмэна». – Ладно… Есть сеанс в 19:30 в «Октябре». – Давай так: идем в «Пионер» в восемь смотреть на английском, зато билеты и попкорн с меня! – попкорновый эмодзи. – На английском??? – Готова переводить тебе на ухо. – Ок. Тогда заеду за тобой завтра в семь, если ничего не изменится. – А ты любитель планировать, да? После кино и случилось, посчитал Илья. Как у людей бывает? Пошли потом ужинать, бокалы винные прозвенели, после – бар, клуб, круговерть – вроде второе свидание, а вроде и третье… Воскресным похмельным полуднем Петя Нине писал: – Спасибо за вечер… И за ночь… – Спасибо за сына… И за дочь… Михаил Сергеевич, каналья! Почему с этого номера? – смеялась Нина. – Ну хватит уже. Просто хотел сказать, что было круто. – Согласна! Сорри, – эмодзи скалил зубы клеткой: придурочное извинение. – Наконец ты со мной хоть в чем-то согласна! – Ну, по крайней мере, я готова к диалогу! Убеждай меня дальше! – На сегодня есть планы? – Если честно, планы были. Но, если совсем честно, не такие интересные. – Тогда я бронирую «Живаго»! – Коварный обольститель! Моя любимая книга! Все, крашусь. – Какая еще книга? Шучу! Потом разное шло-бежало: договаривались о встречах, Нина отправляла свои уже настоящие фото – белое белье, черное белье, красное – говорили, когда вовремя будут, а когда опоздают. Третьего марта вот звала его к себе без прелюдий: – Центр – Юстасу. Сегодня соседка ночует у жениха. Это намек. Повторяю, это намек. – Что с собой брать? – С тебя бутылка красного и хорошее настроение, с меня воздушный салатик и атмосфера волшебства. – Я тогда еще пиццу привезу, – и Петя находил, обучившись Нининому письму, пиктограмму треугольников пиццы, и слал ее Нине. – Ненасытный! К апрелю отношения у них встали на рельсы. Девятого числа Петя еще днем, загодя, просил: – Нин, а закачай новые серии «Во все тяжкие», плиз! – Так-так, а как же ВДНХ? Мы же на коньках собирались! – Сама подсадила меня на эту историю, сама и расплачивайся. Я сопротивлялся! – Сопротивление бесполезно! Я же знала, чем тебя зацепить. Сначала, правда, думала «Следствие ведут знатоки» предложить… – Нина впускала в сообщение желтушного сыщика из собрания телефонных человечков. – А там много сезонов? Ты же знаешь, мне нужно планировать мою жизнь! – Типа пять или шесть. Но ничего, тут еще «Наркос» выходит, тоже по твоей теме. Так что до конца года такими темпами нам хватит. – Кстати, про мою тему. На тебя брать? – Бери, искуситель! Будем в 5D смотреть. Значит, к апрелю он уже коснулся ее, совратил, обратил. Но может, она сама напрашивалась? Может, она и не была невинной? А в конце месяца Петя в первый раз стал недоговаривать, припрятывать что-то от нее. – Нинк! Так ты на праздники в свой Минск? – Ну да. Родители очень соскучились. Майские, все дела. Не хочешь со мной? – Да нет, наверное. Мои тоже хотят со мной праздновать. А ты на сколько? – Не знаю. Не на все каникулы. Дня три. Там дольше делать нечего. А что? – Да так, ничего. Значит, все-таки не москвичка. Студентка? Имперскую столицу приехала завоевывать? Одна в городе. С кем-то квартиру снимает вместе. На что-то рассчитывает? Надеется на что-то? Илья крутил вниз, докрутил до десятого июня. – А ты что на выходных делаешь? – Ну я вообще к понедельнику реферат по истории кино должна накатать, Петь. А у меня еще конь не валялся! – и картинка с лошадиной головой, чтобы дурашливостью неловкость сгладить? – Просто родители зовут на обед нас обоих. – Ого! А что случилось? – Да ничего. Просто хотят посмотреть на тебя уже наконец. Столько слышали. – Эта штука будет поважнее истории кино. Блин. Я нервничаю! – и эмодзи нервничал. – Ты с ума сошла? Просто обед. – Ага, просто! Мне теперь УК и УПК всю неделю зубрить вместо неореализма и Новой волны! А то они решат, что я безграмотная! – Да брось ты. Но да, УК лучше подучить, конечно. Мало ли, пригодится. Шутка. В следующий понедельник Нина писала ему, испещряя сообщение паническими рожицами: десятками рожиц. – Это попахивает катастрофой, Петь… – Ты о чем вообще? Про обед? Все нормально прошло. Ты им понравилась. – Пффф! Твоему отцу – точно нет. Маме меня даже жалко стало. – Ересь какую-то гонишь. – У него на лице было написано, что у меня на лице написано, что я голодная белорусская золушка, которая хочет сожрать их мальчика. – Бред. – Вместе с косточками. – Не комплексуй. – А я-то бы косточки есть как раз и не стала. Они у меня плохо усваиваются. В начале августа обнаружилось то самое спасительное послание, которое Илью научило, как себе у мертвых чуть-чуть жизни выиграть. – А ты совсем-совсем не будешь мне все эти дни звонить, да? – спрашивала в первый раз Нина. – Я же объяснял, у меня внедрение, я не смогу… – Да-да, я помню все. Просто мне, знаешь, иногда бывает очень нужно послушать твой голос. – Наша служба и опасна, и трудна, Нинк. – Именно поэтому. – Ну вот как-то так. – А что, у криминальных элементов не может быть своих тревожных телочек, которые о них параноят и названивают им? Что именно в словах «Со мной все окей, зай!» выдает в тебе внедренного сотрудника? – Ну у нас инструкции вообще номер родным не давать. – А я тебе родная? – Нин! Ты как мать уже! Родная, блин! До конца лета Петя все пропадал, а Нина все ждала. Скаталась к родителям в Минск, оттуда строчила дачные отчеты, ворожила полунагими фото. Вернулась в Москву – а там время и не шло. Скучал ли Петя, нет ли – неизвестно. – У меня дефицит витамина П. Я хирею, дорогая редакция. И лето кончилось. – Нин… Я правда клянусь. Это последнее в этом году. От меня не зависит, ты же знаешь! Это ж служба! Что я могу-то? |