Книга Желание, страница 110 – Трейси Вульфф

Это самая умопомрачительная вещь, которую я видела за полгода умопомрачительных вещей. Но каким-то образом драконы смогли призвать на помощь достаточное количество магии воздуха – по крайней мере, я полагаю, что речь идет о магии, – чтобы устроить это празднество в воздухе прямо над Таймс-сквер так, чтобы снизу никто этого не видел.

Это гениально и в то же время отдает дьявольщиной. И это невероятно круто.

– Ты должен признать, – говорит Хадсон, ткнув локтем Луку, – что для этого нужна смелость.

– Это точно, – соглашается Лука.

– Кто вообще это придумал? – спрашивает Мэйси. – И как вы это устроили?

Флинт ухмыляется.

– Не думала же ты, что только ведьмы и ведьмаки умеют использовать магию воздуха, не так ли?

– Вообще-то да. Именно так я и думала.

– Я слышала, что все это устраивает Двор, – говорит Иден, и сейчас я впервые слышу в ее голосе восхищение. – Но прежде я не верила, что так оно и есть.

Флинт раскидывает руки.

– Сюрприз!

– Да уж, офигенный сюрприз, – ворчит Лука, но при этом улыбается почти так же широко, как Флинт.

– Вы хотите найти себе местечко? – осведомляется Флинт.

– Разве тебе не надо выполнять здесь свои королевские обязанности? – спрашиваю я, показав на что-то похожее на сцену.

– Потом, – отвечает он. – Я попросил исключить меня в начале, сославшись на то, что мне надо развлекать наших царственных гостей. – Он показывает на Хадсона и меня.

Хадсон смеется.

– По-моему, это звучит как полная туфта.

– Так оно и есть, – соглашается Флинт. – Но раз уж это позволило мне увильнуть от участия в представлении, то я не против. А теперь пошли. Праздник начнется через пять минут, и я хочу его увидеть.

Он ведет нас прочь от отеля к огороженной бархатными канатами зоне для особо важных персон. Там тоже стоит толпа, но не такая плотная, как в других местах, и мы с облегчением ныряем под канаты. И как раз вовремя, поскольку едва мы останавливаемся, как начинает играть музыка. Поначалу она едва слышна, и это похоже на звуки ветроловки. Затем вступают колокольчики и флейты, потом деревянные духовые инструменты и, наконец, струнные – музыка оглашает все вокруг.

Она прекрасна – это одна из самых дивных мелодий, которые мне когда-либо доводилось слышать, – но я не узнаю ее.

– Что это? – шепчу я, не желая разрушать созданные ей чары.

– Это драконья песнь, – со всей серьезностью отвечает Хадсон. – Только сейчас она звучит в виде симфонической музыки.

– Я не знала, что такие вещи существуют.

– Да, они существуют. Попроси как-нибудь Иден или Флинта спеть тебе эту песнь. Это произведет на тебя сильное впечатление.

Мелодия становится все громче, она взмывает к небесам, льется на улицу, которая, как я теперь начинаю понимать, являет собой площадку для парада, выходят первые артисты. Драконши в человеческом обличье занимаются воздушной акробатикой, кувыркаются и летают, играют с лентами. На их лицах яркий макияж, они облачены в разноцветные трико, газовые юбки и блузоны и олицетворяют собой утонченность, на которую, как мне казалось, драконы не способны.

По мере того как они двигаются, музыка меняется – она становится более громкой, яркой и энергичной. И когда она достигает крещендо, драконы слетают с крыш самых высоких зданий вокруг и приземляются на улицы.

Небо раскалывает молния, и во все стороны летят огонь и лед. Драконы мчатся по стеклянной улице, затем взлетают высоко-высоко и с невероятной быстротой выполняют нырки, повороты и кувырки.

Они проделывают это снова и снова, и каждый новый нырок выглядит все более опасным. Затем характер музыки снова меняется, и она становится легкой и нежной, как в самом начале. Но сейчас я не могу определить, на каких инструментах ее исполняют, и когда драконы подходят ближе, я понимаю почему. Они все в человеческом обличье, и все женщины, и они поют… это та самая драконья песнь, о которой Хадсон говорил вначале, и она так прекрасна, что на глаза наворачиваются слезы.

– Ты прав, – шепчу я ему, и мой голос немного дрожит.

Он улыбается мне, и это нежная улыбка, а не одна из его обычных ехидных усмешек. И, хотя я усиленно старалась их сморгнуть, должно быть, он увидел в моих глаза остатки непролитых слез, потому что он обхватывает рукой мои плечи и прижимает меня к себе.

– Это невероятно, – говорит Мэйси, пока поющие драконши подходят все ближе.

– Знаю, – отзываюсь я. – Я еще никогда не видела ничего подобного.

Но тут на улицу приземляются другие драконы. Большие, сильные, могучие – они поднимают ветер, который обдает зрителей, и на канатах, которые отделяют нас от стеклянной мостовой, начинают плясать языки пламени.

Один дракон изрыгает в нашу сторону огненный шар, и я, ахнув, пячусь, но Флинт только смеется. Вскоре в середине улицы одно за другим загораются десяток огненных колец, и драконы пролетают сквозь эти кольца, которые становятся все уже и уже.

За ними идут юные драконы в человеческом обличье – мальчики и девочки – и кидают в толпу горсти драгоценных камней и золотых монет.

Я ожидаю, что гости будут толкаться, пытаясь их подобрать – видит бог, обыкновенные люди затоптали бы друг друга, стараясь завладеть бриллиантом размером с голубиное яйцо или темно-синим сапфиром, – но драконы относятся к этому спокойно, будто зная, что до окончания праздника все здесь получат то, чего хотят.

По небу пролетают еще драконы, и снова ударяет молния. Это большая молния, мощная и яркая, и я не могу не перевести взгляд на копошащихся внизу людей, чтобы посмотреть, видели ли они что-нибудь. Но ни один из них не глядит вверх – похоже, они и впрямь считают, что они тут одни.

Затем начинается фейерверк, такой же яркий и масштабный, как тот, который минувшей ночью мы видели над Гудзоном. Я решаю, что он знаменует собой конец представления, но нет, прямо среди взрывающихся огней вдоль Седьмой улицы пролетают золотистые драконы, несясь с такой быстротой, которой я не могла себе представить.

Они долетают до конца улицы в мгновение ока, затем разворачиваются и летят опять, на этот раз перебрасывая друг другу мяч, очень похожий на комету с турнира Лударес, которую они ловят с помощью своих когтей.

Они двигаются и бросают мяч так быстро, что я почти не вижу его. Он перелетает из когтей одного дракона в когти другого снова и снова, пока драконы летают взад и вперед, словно играя в Лударес.

– Кто это? – хрипло и взволнованно спрашивает Мэйси, когда золотистые драконы поворачивают и пролетают вдоль улицы в очередной раз.

– Золотые драконы, – отвечает Иден, и в голосе ее звучит благоговение. – Это самые ловкие драконы на свете. Они путешествуют по миру, устраивая шоу и помогая обучать других драконов.