Книга Щенки-медвежатники, страница 69 – Виталий Ерёмин

– Какое задание? – спросил Андрей.

Сысоич выдержал многозначительную паузу и сказал:

– Возьмете ювелирный. По той же схеме. Через подвал.

Ребята переглянулись. Вот это да!

– В принципе можно, – согласился Андрей. – Но надо изучить все подходы и отходы.

– Ну вот и ладушки, – сказал Сысоич.

Деловой разговор закончился.

– Все! Больше не могу. Давай! – неожиданно потребовал Вилен.

Сысоич сходил в дом, принес шприц, наполненный мутной жидкостью.

Дрожащими руками Вилен снял с брюк ремень, перетянул согнутую в локте руку, поработал пальцами, ловко вонзил иглу в едва показавшуюся вену, откинулся на спинку скамейки и закрыл глаза.

Ребята переглянулись. Такого кино они еще не видели.

Вилен остался, а Сысоич с ребятами пошли в город. Старикан – чуть впереди, они – следом. Совсем по-летнему пекло солнце. По улицам дефилировали отдыхающие, в основном немолодые женщины, лет тридцати. Ребята ловили на себе игривые взгляды. Генка извелся.

– Ну куда мы торопимся?

– Любовь потом, сначала – дело, – добродушно проворчал Сысоич.

Он остановился возле нового дома, точь-в-точь такого же, как в Новостройке. И магазин с вывеской «Изумруд» находился в той же правой стороне. Они обошли дом и спустились в подвал. Перед их глазами была знакомая железная дверь бомбоубежища с таким же огромным замком. Даже не верилось.

Сысоич усмехнулся.

– У коммуняк все под копирку делается.

Ребята изучили обстановку. По одному зашли в магазин. Генка рассеянно осмотрел замок на двери бомбоубежища и сказал, что откроет в шесть секунд. Его мысли были заняты другим. Он торопился на пляж. Его тянуло к женщинам, которые сами предлагали себя.

– Геныч, соберись, – сказал ему Андрей.

– Успеете оттянуться, – проскрипел Сысоич.

– Кстати, а наша доля? – спросил Андрей.

Сысоич смотрел с недоумением.

– Разве Алмаз ничего не сказал?

– Ничего. Мы еще за тот ювелирный ничего не получили.

– Да у вас полные карманы денег! – воскликнул Сысоич.

– Это и есть расчет за то дело? – удивился Андрей.

Сысоич хитро улыбнулся.

– А чего ты хотел, Корень? Сразу большие бабки огребать? Сначала пошустрить надо.

– Пошестерить?

Добродушная улыбка сошла с лица Сысоича.

– Можно малость и пошестерить. Чего тут такого? Все мы через это прошли. А у вас какой-то другой вариант есть? Может, хотите сами по себе крутить варганку? Нет, милок, такого не будет.

Андрей смолчал. Боялся, что сорвется и наговорит этому нафталину лишнего.

– Гуляйте, – сказал Сысоич, когда закончили разведку, – но имейте в виду: в вашем распоряжении неделя! – И пошел своей дорогой.

Мишка сказал, глядя ему в спину:

– Умных преступников нет.

Генка смотрел с явным несогласием. Он себя дураком не считал.

– Умный все предусмотрит. А все предусмотреть невозможно, – пояснил Мишка.

Генка наверстывал упущенное: каждую ночь – новая женщина. У него сошли прыщи, но запали глаза. Он был счастлив, как мартовский кот.

А Мишка хандрил. Расшевелить его не удавалось. Хотя Генка нашел женщину и для него. Это была пышнотелая блондинка. Она лишила Мишку невинности, но не вывела из хандры.

Не находил себе места и Андрей. Хотя все вокруг было как в раю. Тело покрывалось непривычным загаром, фрукты стоили копейки, ешь – не хочу, дешевое местное вино лилось рекой, местная шпана особо не цеплялась, новые телки бросали призывные взгляды. Но все было не в радость. Хотелось вернуться в свой город, где была Алька. Алечка…

По вечерам Андрей сидел в дворике с Сысоичем. Слушал звуки прибоя и рассказы про блатную жизнь. Сначала было интересно. Но потом нафталин стал повторяться. Говорил о разных случаях, а казалось, что об одном и том же. Андрею надоело слушать все подряд. И он стал выуживать то, что помогло бы ему ориентироваться в отношениях с Алмазом и слободскими.

Старик сказал, что Зван спровоцировал Алихана на убийство Крюка. И это ему даром не пройдет.

– Он не жилец, – коротко сказал старик.

– А кто встанет на место Звана, если его убьют? – спросил Андрей.

Сысоич пожевал губами.

– Думаю, твой лучший друг Жгучий. Правда, он молодой еще. Но ведь и Зван молодой. Сейчас время такое. Молодежь прет, расталкивает стариков. А вот ты выше козырного фраера, извини, не подымешься. Ты сядешь, отпыхтишь срок и завяжешь. И кенты твои такие же.

– Я знаю, мы у вас для разового пользования,– дерзко сказал Андрей.

– Ну почему для разового? – лениво отозвался Сысоич. – Все от вас самих зависит. Как себя поставите. Но особых шансов я у вас не вижу. Вон Вилен, как ни пыжился, ничего не вышло. Нет духа. Дух особый должен быть. Жаль, у нас с Алмазом силы уже не те. Я, правда, постарше его буду. Мне теперь только кости греть на здешних югах. А Алмаз еще поездит по стране. Ты даже не представляешь, какая это голова, сколько у него людей. Ему бы министром быть.

– А вот с чехами у него, по-моему, ничего не выходит, – осторожно заметил Андрей.

– Чехи – особый разговор, – согласился Сысоич. – Как только их собирается на зоне человек пятьдесят, так начинают забирать власть. Если им по ушам не дать, на голову сядут.

– Они сильнее, у них на уличные бои взрослые выходят, – сказал Андрей.

Сысоич назидательно поднял палец:

– Вот на этом они в Аркалыке и споткнулись.

В детали он вдаваться не стал. А выпытывать Андрей поостерегся. Он и без того узнал больше, чем хотел.

Через два дня по Ялте прошел слух, что кто-то поджег две квартиры. В одной сгорел заживо парализованный старик.

Вилен издергался.

– Что теперь делать?

– Утопись, – посоветовал Сысоич.

– Я – серьезно! – истерически заорал Вилен.

– А я, думаешь, шучу?

Ребята с отвращением смотрели на Вилена.

– Расслабься, – сказал Сысоич. – Подумаешь, старик. Ему, может, давно пора было в крематорий. Тебе не старика, тебе себя жалко.

Зрачки у Вилена стали огромными.

– А вдруг меня найдут?

– Чего ради? – тявкнул старикан.

– Меня видели соседи. Мусора могут найти по словесному портрету.

Сысоич тяжело посмотрел на Вилена.

– Сиди здесь и не высовывайся.

– Дай ширнуться, – заканючил Вилен.