Онлайн книга «Неопалимая»
– Значит, нет никаких мест, которые возможно использовать для ритуала? – спросила я, чувствуя, что мы ходим по кругу. – Нет, я имею в виду, что, если они есть, мы вряд ли найдем их вовремя. Нам пришлось бы обыскать весь город. Это заняло бы несколько дней. Лучшим вариантом будут катакомбы, но я бы не хотел рисковать, открывая решетки – с таким же успехом мы могли бы позвонить в колокол для Саратиэля… Он продолжал говорить, но я слушала лишь вполуха, мои мысли метались. Восставший уже объяснил, почему мы не можем создать собственное ритуальное место – так же, как и в случае с оковами, у нас не было времени. Прикусив щеку, я уставилась на булыжники под коленями. «Весь город». Что-то в этой фразе засело у меня в голове. Весь город… Вот оно. Булыжники подо мной, камни, из которых сложены стены города – они были древними. Настолько древними, что притягивали тени, как руины за пределами моей старой деревни. – Что насчет Бонсанта? – спросила я; идея расцвела в моем сознании, словно причудливый цветок. – Бонсанта? Кухня, в лучшем случае, средняя. Архитектура – посредственная. Уж не говоря о явном переизбытке монашек… Я перебила, нахмурившись. – Когда мы только прибыли сюда, ты сказал, что Бонсант был построен из руин другого города, который существовал в эпоху королей. – Я ощутила его изумленное молчание. – В нем должны были практиковать Старую Магию. Он сложен из тех же самых камней. Вот почему ты думаешь, что лучше всего нам будет в катакомбах, верно? Там внизу находится старый город. Но он никуда не делся. Он все еще здесь. – Использовать весь город в качестве единого ритуального места? Это… это абсолютно… Я чувствовала, что он хотел сказать нечто вроде «смешно» или «безумно», но не мог. В моем предложении присутствовало рациональное зерно. – Но сработает ли это? – упорствовала я. – Никто из тех, кто действительно обладает познаниями в Старой Магии, никогда не предложил бы такую идею, но только потому, что им никогда не приходило в голову пробовать подобное. Ритуал такого масштаба… Последствия его провала были бы катастрофическими. Тут Восставший замешкался, и мое сердце упало. – Но нет ничего хуже того, что сделает Саратиэль, когда восстановится, – поспешил заверить он меня слегка приглушенно. – И я бы не ошибся. – Ты уверен? – спросила я хрипло, с затеплившейся надеждой в голосе. – О, более чем уверен. Как уже говорил, я не дилетант. Давай посмотрим. Массив ритуала должен охватывать весь город, подобно тому, как если бы он представлял собой очень большой алтарь. Я кивнула, словно бы соглашаясь. – А руны необходимо расположить на значительном расстоянии друг от друга, чтобы не оказывать слишком сильного воздействия на одно место. В отсутствие ритуальных материалов они должны быть начертаны твоей кровью; необходима сила стихий, а кровь – одна из самых мощных. Но мы можем сделать руны небольшими, чтобы не использовать слишком много… Я сжала кулаки. Наверное, ногти впились в ладони; сквозь шрамы я слабо ощущала боль. Огонь, пылавший в моем сердце с тех пор, как Саратиэль сбежал, казалось, вновь начинал разгораться. Я больше не могла оставаться на месте. И, сама того не сознавая, поднялась на ноги. – Монашка, не вставай, я еще не закончил… – начал говорить Восставший. Слишком поздно. Я уже была на ногах, отодвигала шторку. И не могла повернуть назад: вся площадь ждала, пока Артемизия Наймская закончит молиться, а теперь, когда я вышла, не поверженная отсутствием ответов, но оживленная целью, на сотнях лиц зажглось ответное пламя надежды. В этот раз говорить было нетрудно. Я обратилась к собравшейся толпе. – Мне нужно что-нибудь острое. И еще, могу ли я одолжить чью-нибудь лошадь? Как оказалось, лошадь мне нужна не сразу. Первую руну можно было нарисовать на соборной площади, поскольку та находилась примерно в центре Бонсанта. – Я как раз собирался сообщить тебе, пока ты грубо меня не перебила, – сказал Восставший. – Продолжай идти. Нам нужна самая старая брусчатка. Да, вот здесь. Я остановилась и опустилась на колени в указанном им месте. Шепот сопровождал каждое мое движение. Поначалу, пока я расхаживала по площади, некоторые люди пытались коснуться хотя бы моей одежды, но Чарльз, Маргарита и Жан окружили меня, словно личная охрана. Я чувствовала, как Восставший пытается устремить свои чувства к матушке Долорес, но останавливается, не в силах справиться с оковами. – Просто продолжай молиться, кошмарная монашка, – пробормотал он. Я сделала вид, что не услышала, и с ужасом ждала, что будет дальше. Для всех, кто наблюдает за действом, это будет выглядеть не как обращение к Старой Магии, а, скорее, как начертание священных символов. Однако, несмотря на данное обстоятельство, под сорочкой выступил пот. Никто из окружающих этого не понял бы, но я-то прекрасно осознавала, что собираюсь совершить святотатство. Мне пришлось собрать все мужество, чтобы начать чертать символы. А ведь нужно будет сделать еще шесть; эта руна станет первой из семи, разбросанных по всему городу. – Это будет легко, – заверил Восставший. – Я могу создать образ руны в твоем сознании, и тебе придется лишь скопировать ее форму. Эта, возможно, даже покажется тебе знакомой. Это знак заземления, он очень распространен. Я колебалась, оглядываясь на собор. Больше не было видно свечей, горящих в окне. Оглядев воронов, сидящих на окрестных крышах, я не заметила белых перьев Беды. У меня никак не получалось найти слова для того, что хотелось спросить. Но мне было и не нужно. Восставший понял. – Это не обязательно делать тебе, – тихо произнес он. Я опустила голову, пытаясь проглотить комок в горле. Не в силах ответить, кивнула. – Просто попробуй расслабиться. Нет, не так. Ты когда-нибудь расслаблялась прежде? – Он вздохнул. – Впрочем, неважно. Помнишь, что ты почувствовала на поле боя, когда передала мне контроль над своей рукой? Тогда это не было осознанным выбором. Я передала часть себя Восставшему, абсолютно не задумываясь, словно одолжила инструмент или уступила место у станка. Сконцентрировавшись, я постаралась воспроизвести то же неосознанное подчинение. Когда произошла перестановка, все оказалось не так, как случилось в соборе. Не было заметно ничего странного до тех пор, пока мой рот не открылся и я не заговорила. – Чарльз, не подашь мне нож? – Вот только вопрос задала не я. Это был Восставший, говорящий моими губами. По моей просьбе Чарльз обратился к людям в толпе и вернулся с простым разделочным ножом, лезвие которого оказалось толстым, но хорошо заточенным. Он молча передал его мне и с благоговением отступил назад. Люди с нетерпением ждали, что будет дальше. В отчаянии я подумала, не станет ли этот нож в конце концов называться священным кинжалом, а его копии – продаваться на улицах. |