Онлайн книга «Госпожа Тишина»
|
Существо, безусловно, выглядело пугающе, однако в его глазах Кентаро заметил искру разума. Этот урод был… человеком! Кошмарно деформированным, но все же человеком! Дух спрятал оружие, сделал шаг вперед. Человек-бочонок, видя этот жест доброй воли, тоже подтянулся поближе, улыбнулся, сверля Духа взглядом рыбьих глаз. – Не обидишь меня? Не обидишь, господин? – Нет. Улыбка стала шире. – Спасибо! Видно, что ты нездешний. – Да, нездешний. – Кентаро уловил, с какой жадностью существо глядело на недоеденный рисовый шарик, все еще зажатый в его левой ладони. – Держи. – Он отломил кусочек пищи и подал рыбочеловеку. Тот бережно принял его в руки и начал с аппетитом есть. – Великолепно! – сказал он наконец. – Да, очень вкусно. – И еще лосось внутри! М-м-м-м! В нашей реке такие жирные не водятся! Дух присел рядом с существом, все еще поражаясь, каким чудом оно вообще живет. – Так ты речной житель, говоришь? – Да, – рыбочеловек явно оживился, – я тут живу уже… всегда тут живу! Сколько себя помню! – Ты живешь тут… но ты не из Змей? – Из Змей? О нет, нет! Но когда-нибудь я стану… – Он замялся, заметно стесняясь. – Станешь кем? – Рыбой! Когда-нибудь я выйду из этой скорлупы и стану прекрасной, прекрасной рыбой! Кентаро грустно улыбнулся. Рыба! Что за безумная, просто-таки детская мечта! Духу все время казалось, что существо, с которым он разговаривает, как раз и есть ребенок – странный, необычный, искалеченный ребенок. И все же река и царящая здесь магия каким-то образом позволяли ему жить. Дар это или проклятие? Кентаро не мог судить. – А ты ищешь Змей, да? – Я ищу мальчика. Змеи попадаются мне по дороге. Они меня не любят. – Я знаю. Часто встречаю их, но они мне не причиняют зла… не нападают. – Не могу сказать того же о себе. – Этот мальчик… как он выглядит? Кентаро заколебался. – Выглядит… ну как мальчик… темные волосы, около шести лет. Носит… голубое или синее кимоно. – Нет, я не видел такого ребенка, – с грустью ответил рыбочеловек. – Я когда-то и сам был ребенком, знаешь? Кем была моя мать? Не знаю… но, видимо, она отдала меня реке. Вот я тут и живу. В этом бочонке… на реке. – Твоя мать… бросила тебя? – Видимо, да. Отдала реке. Я сам не помню, но подслушиваю Змей. Змей и других жителей деревни… никто из них не родился здесь. Их всех отдали реке… получается, что и меня тоже? – Деревни? – Симокаге. Тайная деревня у реки. Выше уже только источник, а дальше… дальше даже я не знаю. Змеи прогоняют оттуда всех. – И ты не видел, чтобы тут проносили какого-то ребенка? Мальчика? – Нет, я не видел… но у Змей много дорог, и не все ведут тропами этого мира. Иногда они играют такие песни, издают такие звуки, которые переносят их через пространство, что соткано из магии. – Звуки? Такие, как… звон молитвенного колокольчика? – Да-да-да! Откуда ты узнал? Дух ничего не ответил. Вспомнил пламя, горящие фигурки Мудреца, бой… красную даму, обнимающую господина Конэко. Звон колокольчика и их тела, расплывающиеся в тумане небытия. Верным ли путем вообще он шел? А что, если юного господина забрали куда-то в иное место? На другой край Ниппона, например? Или еще дальше? «Нет!» – обругал он себя. Об этом говорил тот предатель Зашу, говорила и сама Госпожа Тишина. Это наверняка здесь, это должна быть та долина. Обязана быть! – Угадал, – ответил он наконец. – Да-да! Колокольчики помогают Змеям… колокольчики и большой колокол! Тот, что отворяет ворота. – Ворота? – Сотни лет назад в долине жил демон! Но потом прибыли монахи, и у них с собой был большой колокол, и они звонили в него и звоном прогнали чудовище. Но только демон время от времени возвращался, хотел преодолеть ворота, что вели в место, где жили монахи, и они укрыли их. Только тот, кто ударит в колокол, увидит дорогу, а у демона ведь нет ни рук, ни ног, и он не может использовать колокол… и потому блуждает по свету и лишь иногда возвращается, чтобы мучить Змей и монахов. А сейчас они думают, что ты и есть этот демон, о да, наверняка! – Место, где живут… монахи? – Да-да! Огромное великолепное место, великолепия которого такие, как я, видеть недостойны. Да-да! Великий демон… и великий колокол! Кентаро понурился. – Не теряй надежды, – ободрил его рыбочеловек. – Найдешь ты этого ребенка. Спроси в деревне Симокаге, может быть, они знают. Но берегись Змей… а до того, как дойдешь туда… берегись Многоголового! – Многоголового? – Он тоже отсюда, его тоже когда-то отдали реке. У него одно тело и семь голов, и у каждой головы свой разум. Его называют Воином Многих Лиц. Он живет за кривым водопадом. Там пещера есть, она скрыта за завесой воды. А какой там вид, ах! Я не буду тебе портить впечатления… сам увидишь! И там ждет Многоголовый, вот там! – Он воин? – Воин, чародей, монах… у него семь голов, и в каждой свой разум. Берегись его, друг! Многоголовый не даст тебе пройти! Много голов! Много глаз! Кентаро погладил рукоять Алого Клинка. – Поживем – увидим, – сказал он и доел остаток рисового шарика. – Спасибо тебе… друг! – Это тебе спасибо! – Человек в бочонке грустно улыбнулся. – Ко мне тут мало кто приходит. Каждая встреча для меня бесценна! Иди, друг, иди! Пусть ведет тебя наша мать, река! * * * Дух стоял на берегу и поражался тому, что видит. Водопад совершенно не подходил к этому месту – к скалам, черным камням, тьме, общей нездоровой ауре. И все же он был здесь, тем более удивительный, что вода текла в нем не так, как обычно. Она отрывалась от купели внизу и мчалась, смеясь над законами природы и всеми установлениями мира, – вверх! К обрыву, с которого должна была падать вниз! Тут-то он понял, о чем говорил человек-бочонок. «Захватит ли она и меня с собой? – думал Кентаро, видя, что его путь ведет именно через пенный занавес, в пещеру за ним. – Поднимет ли меня очередной колдовской трюк проклятой магии долины?» Он заколебался, а потом даже улыбнулся – чары, что владели этой страной, были столь могучими, что чихать хотели на все, даже на такое очевидное и привычное понятие, как водопад! Ведь на то и водопад, чтобы вода падала; падала, а не поднималась! Он вошел в реку. Сразу почувствовал чье-то присутствие. Нет, не присутствие – сознание! Раньше это казалось лишь иллюзией, но сейчас – как абсолютно ощутимое чувство близости. |