Книга Секрет гробницы фараона, страница 8 – Эми Батлер Гринфилд

– Верно, – согласилась Миу. – Мы команда.

И правда. Мы договорились об этом, когда завершили наше предыдущее дело.

– Но это дело – личное, – сказал я им. – Это мой предок лежит здесь. Поэтому я должен обо всём позаботиться.

– Мы вместе сделаем это. – Взмахнув хвостом, Миу шагнула к осквернённой мумии Памиу. – Ты думаешь, что я не расстроена, Ра? Кошка есть кошка.

– Но эта кошка – особенная, – напомнил я ей. – Ведь далеко не каждый кот фараона получает золотой саркофаг. Этой чести удостаиваются только лучшие, только самые любимые. – Понизив голос, я признался: – Если честно, я тоже надеюсь получить такой.

Миу вздохнула и подняла взгляд на Хепри. А я вернулся к бедной растрёпанной мумии Памиу, чтобы осмотреть её. Без сомнения, грабители сорвут с его прекрасного саркофага яшмовые глаза, а остальное расплавят на золото.

Люди догнали нас лишь спустя какое-то время, и писарь наконец обнаружил мумию Памиу.

– Визирь, посмотрите-ка сюда. Саркофаг кота тоже украли. Ещё один бесценный объект!

– Составляйте список, писарь. Нужен список. – Постепенно отходя от своего первоначального гнева, визирь бродил по погребальной камере. – Записывайте всё, что пропало. Всё, что отсутствует там, где должно быть. И главное, найдите, как воры пробрались сюда. Мы не сможем поймать их, пока не поймём, как они всё это провернули.

Вместо того чтобы усесться с доской для письма, писарь впихнул свои принадлежности Кенамону.

– Эй ты. Начинай рисовать. Мне нужны описания всего ущерба, который мы видим.

– Нигде нет даже намёка на вход, – сообщил капитан, исследуя стены. – Я не понимаю, как они это сделали.

Он опустил свой зажжённый факел, в камере стало темно, и мы все оказались погружены в довольно жуткую атмосферу.

– Ануууууууууубис.

Легчайший шёпот выдохнул это имя, но я навострил своё ухо, как только услышал его. Все замерли, а визирь с писарем уставились друг на друга дикими глазами.

Миу слегка подтолкнула меня лапой. Она смотрела на Кенамона, и я заметил, что он был единственным из людей, кто не выглядел напуганным. В его глазах даже промелькнул огонёк. Я вспомнил, как Сабу говорил, что мальчик любит повалять дурака. Что он имел в виду? Что мальчик любит разыгрывать других? Может, он и есть этот шептун? Или же это бог мёртвых, предостерегающий нас, призывающий уйти?

Я обернулся к входу в туннель и охнул от испуга. К нам приближались две фигуры на негнущихся ногах. Они тихонько постанывали, и полоски ткани, в которые они были замотаны, трепетали в причудливых бликах света от пламени факелов.

– Мумии! – взвизгнув, я спрятался за погребальным сосудом.

– Визирь, – сказал капитан, – это стражники, на которых напали в скалах.

Ох.

– Сложно было не перепутать, – сказал я Хепри, фыркающему от смеха у меня на макушке. – Все эти бинты могут обмануть любого.

Я вышел из укрытия.

– Расскажите визирю, что с вами случилось, – приказал он мужчинам.

У одного из них, что был повыше ростом, была подвязана рука, и он сильно наклонял голову, словно она болела.

– Мы вместе были в дозоре, мой господин. Ночь была безлунной, и это было непросто. Но нам светили звёзды. – Он замолк и прикусил губу.

– Продолжай, – сказал капитан.

Голова мужчины опустилась ещё ниже.

– Сразу после полуночи мы услышали, как в каньоне воют шакалы. Обычно они так сильно не шумят, и мы решили, что нужно пойти посмотреть, что случилось. А потом они набросились на нас – десятки шакалов, все сразу, побежали прямо на нас, и мы потеряли друг друга из виду. Я стал взбираться на скалу, чтобы оторваться от них, но когда я повернулся… – Стражник закрыл глаза, словно не хотел вспоминать.

– То что? – потребовал продолжать визирь.

– Я увидел огромную шакалью голову. – Парализованный ужасом мужчина с трудом выговаривал слова. – Это был бог Анубис, и он был зол. И это последнее, что я помню.

У второго стражника, что был ростом пониже, голова была забинтована, а одна из ног – загипсована.

– Я тоже побежал, мой господин. Но потом услышал крик. И тогда я увидел великого бога Анубиса, поднимающегося передо мной, с полными руками золота и драгоценностей. – Его голос задрожал при одном воспоминании. – Божественная сила подчинила меня, и он стёр мою память. Больше я ничего не помню.

Визирь казался обескураженным. Как и писарь. Если честно, я и сам был обескуражен.

Я взглянул на Кенамона. Он казался таким же напуганным, как и все остальные. Огонёк в его глазах исчез.

– Я даже не знаю, что и думать. – Капитан оглядел гробницу тревожным взглядом. – Мы допросили их по отдельности, конечно же, но детали совпадают. И они оба поклялись, что их показания правдивы.

Факел замерцал, и в камере стало ещё темнее. В такой жуткой обстановке легко было представить тёмную волчью морду, вырисовывающуюся на фоне ночного неба. И в затянувшейся тишине почти можно было услышать тихие шаги бога-шакала, приближающегося к нам.

Меня затрясло. Хепри спрыгнул на пол, словно ему для спокойствия нужно было почувствовать твёрдую почву под ногами. Даже Миу выглядела обеспокоенной.

– Может ли это быть правдой? – сказал капитан почти шёпотом. – Может ли Анубис ходить по этой Долине?

Визирь уставился на настенную роспись перед собой, изображающую бога с чёрной головой шакала, взвешивающего сердца мёртвых. Она притянула и мой взгляд.

– Гробница была запечатана, – голос визиря был едва слышен. – И мы не нашли другой вход.

– Только бог мог войти, – прошептал писарь.

Они с визирем посмотрели друг на друга долгим неуверенным взглядом.

– Мне нужен свежий воздух. – Прижав ладонь к вспотевшему лбу, визирь, спотыкаясь, направился к туннелю. Встрепенувшись, писарь последовал за ним, вцепившись в собственные вещи и прижимая доску для письма к своей груди.

Я припал к земле, пытаясь укрыться от взгляда золотых глаз Анубиса на настенной росписи.

Нет никого храбрее кота фараона, конечно же. Мои друзья всегда так говорят. (Ну, не Хепри и Миу. Но все остальные говорят.) И всё же бог есть бог, и силы кота с ним вряд ли сравнимы. Наше мурлыканье может заставить вас, людей, говорить, но это всё, что мы можем. А от этого мало толку, когда вы имеете дело со стражем загробной жизни.

– Если честно, от всех этих историй про Анубиса у меня мурашки по коже, – сказал я Миу и Хепри. – Может, нам лучше уйти прямо сейчас?

Хепри щёлкнул крылышками с укором: