Онлайн книга «Кстати о любви»
|
Руськой мозг весь за день выел! Я даже в полиции был, заявление, как дебил, писать пытался – прикинь! Лишь бы наши задницы прикрыть. А сейчас я сплю! Круто? Дрыхну, чтоб завтра с утра-пораньше мчаться искать ее папу, а то в полиции меня с заявой послали! – Гамлет устало перевел дыхание и уже серьезно, без напускной бравады в голосе добавил: - Никуда Росохай не денется. Надо подождать несколько часов. Я вообще перевозку контролировать должен. - Несколько часов? – возмущенно переспросил Егор. – Ты соображаешь?! Просидеть взаперти несколько часов… За эти несколько часов может случиться что угодно! - У Росохай не нервы, а канаты, - усмехнулся в ответ Гамлет. – И она прекрасно понимает, что все сегодня решится, и почему она там. Они ничего про нее не знают. Ни-че-го. Не в их интересах… черт! Загнитко ее крестный. Запер девку, чтоб не рыпалась, ясно? - Не ясно! - Сиди на месте и не дергайся! Можно подумать, у тебя жену похитили! Ее завтра освободят, слово даю! - Знаю я, чего ей будет стоить это твое завтра, - зло сказал Лукин. – Если оно вообще наступит. - Я тебя предупредил – не лезь. - Ты перевозку должен контролировать? Вот и вали, контролируй. - Да, по ходу, мне еще и тебя, придурка, контролировать! - Избавлю тебя от этой обязанности. Егор резко развернулся и окинул взглядом улицу в поисках такси или попутки. Гамлет молча курил, наблюдая за ним. Потом окурок полетел в сторону, за забор. Кривая усмешка отразилась на его лице. - То есть все сам, да? – крикнул он Лукину. Тот обернулся. - А она реально в Африке была? – зачем-то спросил Гамлет. - Реально. - Коза… все-таки заставляет за ней побегать… Ладно, поехали на моей… И не вздумай где-то об этом писать, мне мое звание пока дорого, а мы ща рискуем сорвать все… *** Сквозь черноту пробивался яркий луч. Бил по глазам, мешал… забыться мешал. Снова в яму провалиться, в которой тихо, спокойно, мертво все, и не нужно ничего делать. Сами говорят, что делать… ... но какое там! Луч упорно тянулся к лицу, как ни отворачивалась. Или это она думала, что отворачивается, а в действительности голова все в том же положении? Но тянула же… голову… в сторону. Сил повернуться всем телом не было. Но это не мешало испытывать холод – тело-то чувствовало. Бессилие еще не означает потерю чувствительности. И ее замерзшие ступни точно знали, что окно в комнате раскрыто. Они же понимали лучше, чем голова, что и свет, бьющий в глаза, – свет фонаря из все того же окна. Урыла бы к хренам! Не июль же! Не июль. Май. Море весеннее, давно уже не ноябрьское, когда серебристые бабочки за окном. Теперь только пух тополиный. И за окном одни пауки. «Прости, я не хотела будить». «А чего хотела?» Руслана вздрогнула и проснулась. Голова проснулась. Мысль, бегущая впереди паровоза, проснулась! Егор все видел и все знает. Жуткая мысль, сковывавшая мозги стальным обручем и давившая на них недостаточно, чтобы лопнули, но достаточно, чтобы заработали, как на пределе. Она четко помнила утро. Убралась от Лукина, едва солнце встало. Нужно набраться смелости и жить, как ни в чем не бывало. Иначе все быстро выплывет наружу. Пришла в свой номер, в нем же заставила себя принять душ и переодеться. И не без облегчения выскочила за дверь, едва на часах обозначилась отметка в восемь утра. Сначала шоу. Потом связаться с Носовым. Потом… потом что-то еще, потому что машина уже в порту, потому что часы остались, а может, и меньше. И, возможно, уже и Гамлет кинул ее, бросив в Одессе, хотя обещал взять с собой в Калиновку. Но все это было неважно. Важным оказалось единственное мгновение, в которое она резко пришла в себя. В одну секунду она администраторам по ушам ездила. В следующую – дверь открылась и в переполненный галдящий холл отеля вошел Лукин. Ее чертова внутренняя антенна была настроена на него и принимала только его сигнал. Хоть о колено ломай. Антенну. И знала, понимала, что надо подойти, объясниться, извиниться… за прошлую ночь, и заставить себя не могла. Потому что, ощущая вину, не въезжала, в чем виновата. Дичь какая-то! Ровно то же желание и ту же вину она испытала несколько часов спустя. Секунды. Когда их разделяла улица и бесконечный поток автомобилей, а она стояла на крыльце магазина. Нужно было к нему. Нужно было сказать, спросить… что-то нужно было. Потому что она так чувствовала, а не потому что у него жена, ребенок и любовница. «Тупая корова», - в очередной раз мелькнуло в ее голове. А потом Егор исчез, машина закрыла его от нее. Машина, остановившаяся перед ее носом. Из рук полетели покупки – гамбургер, вода. Камеру отобрали. Она увидела его еще один раз. Когда ее волокли и запихивали. Видела, что рванул, не глядя на проносившиеся автомобили. Видела дикое выражение его лица. Видела, что втянула его, втравила… Собственных похитителей не видела – его видела. И уже потом, когда ее рот отпустили, и она вдохнула воздух, чтобы заорать что было сил, зная наперед, что бесполезно, услышала только незнакомый голос: - Отключи ее к хренам, чтоб не дергалась! И ее отключили. Вшарашили что-то в шею – и отключили. К лучшему. Так правда лучше, чем считать потерянные минуты. И мучиться страхами. Руслана с трудом открыла глаза. И снова зажмурилась – фонарь долбанул по зрачкам, те реагировали болезненно, впуская свет. Что за дрянь теперь ползет по венам вместе с кровью? Шевельнула пальцами – слушались. Хреново, но слушались. Двинула всей рукой – как ватная. Потом поняла, почему холодно – раздели. Значит, искали на ней жучок или что-то в этом роде. Прелестями прельстились вряд ли. Морфологический каламбур. Эта мысль показалась бы очень смешной, если бы не новая сверхзадача, поставленная перед ней: где, бл*дь, ее штаны! Руслана заставила себя подползти ближе к краю кровати и свесить ноги на пол. Пол тоже был холодный. Она медленно поднялась, будто бы продираясь через плотный воздух, который замедлял движения. И все-таки встала. Свет. Включить свет. Путь до двери оказался непростым испытанием, но там был выключатель. И пару раз во время этого увлекательного путешествия ее посещала мысль – нахрена он ей, если фонарь настолько яркий, что и так видно – в том числе чертов выключатель? И все, на что ей хватило сил, это, подергав дверную ручку и сообразив, что ее заперли, сползти по стене на пол. Чтобы снова отрубиться. Но только теперь уже не так спокойно. С мыслями, с чувствами, со страхами. Блуждала внутри себя, то и дело натыкаясь то на одно, то на другое. Сбивая коленки, оставляя синяки по всему телу. Не увернешься. |