Книга Стечение обстоятельств, страница 15 – Алина Аркади

Я чувствую, как на меня давят, склоняя к браку с Евдокимовым, и даже Вера пару раз обмолвилась, что ничего ужасного не произошло ‒ все изменяют. Но пока я стоически отбиваю все предложения и нападки, которые летят в мою сторону. Мне нужно продержаться полгода, чтобы, устроившись на работу, а ещё лучше уехав за границу, покинуть дом отца и выскользнуть из-под его опеки.

Самое ужасное, что даже мама не может мне помочь. Если бы она жила в Москве, я бы уже давно перебралась к ней. Мне двадцать четыре, но порой я чувствую себя пятнадцатилетним нашкодившим подростком, за которым постоянно приглядывают. Готова мириться с проживанием в доме отца, чрезмерной опекой и закрытой жизнью ради цели, которая для меня превыше всего.

Задерживаюсь в институте настолько долго, насколько могу, но Настя скулит и проситься домой. Она понимает всю сложность моего положения, но не виновата в семейных перипетиях, не имеющих к ней отношения.

Бежим к машине и Илья, увидев нас, заметно оживляется. Даже не знаю, почему мужчина до сих пор остаётся моим охранником ‒ скучно и однообразно. Но за год я не слышала от него ни одного замечания или недовольства. Договор с охранной фирмой заключён на год и, возможно, после переподписания мне предоставят кого-то другого, тем самым разбив вдребезги сердце моей подруги.

Настя всю дорогу воркует с Ильёй, став после утренней беседы немного смелее и напористее. То и дело одёргиваю её, но получив многозначительный взгляд водителя с молчаливым намёком «заткнись и не мешай», откидываюсь на сидении и погружаюсь в собственные мысли. С некой долей зависти периодически наблюдаю за парочкой ‒ мимолётные взгляды, тонкие намёки, лёгкие касания, ‒ на моих глазах между ними образовывается тонкая нить, которая, возможно, свяжет этих двоих и общение перерастёт в нечто большее.

Настя с трудом отрывается от Ильи и, попрощавшись, почти вприпрыжку скачет к своему дому. Я никак не комментирую их общение ‒ не моё дело, со своей бы жизнью разобраться. Прилетает смс, и я сразу его открываю, предполагая, что подруга желает выяснить, не поделился ли со мной чем-нибудь Илья, но разочарованно вздыхаю.

Олег: Красавица, ты подумала? Пойдёшь со мной на свидание?

Закрываю глаза и почти скулю от безнадёжности, не понимая, как ещё, более доходчиво, объяснить человеку, что не желаю с ним встреч.

Я: Нет, нет и ещё раз нет! Даже, если ты останешься последним мужиком на этой планете и от нас будет зависеть развитие жизни ‒ нет! Не пиши мне.

Отправляю сообщение, ожидая ответа в стиле Олега, но оно к моей радости не приходит. Неужели понял?

‒ Приехали, ‒ Илья не глушит машину, ожидая, когда я выйду. ‒ Напомните отцу, что нужно продлить договор или же аннулировать его. Насколько я понял, ему звонили из фирмы, но он был занят и не перезвонил. Всего-то и нужно подтвердить продление и оплатить счёт. Личного присутствия не требуется.

‒ Да, конечно, ‒ тут же отзываюсь. Мнусь, но всё же решаюсь спросить. ‒ Илья, вам не скучно со мной?

‒ В каком смысле? ‒ Мужчина откровенно напрягается, разворачиваясь на сидении, чтобы посмотреть в глаза.

‒ Ежедневный монотонный маршрут, одни и те же места, лица и события. Никаких экстремальных ситуаций, неожиданных поклонников и погонь. Может, вам скучно? Я пойму и попрошу кого-нибудь другого.

‒ Больше года назад я получил ранение, когда во время митинга толпа набросилась на депутата, которого я охранял. Месяц в больничке провалялся, потом реабилитация, после которой мне были противопоказаны физические нагрузки. Работа с вами дала мне возможность полностью восстановиться, так как был не готов отбиваться от толпы, протискиваться сквозь ряды митингующих и бегать за энергичными звёздами. А теперь привык и вполне доволен. Да и ребята не восторге, когда им достаются такие «скучные» клиенты, ‒ усмехается, ‒ им нужно больше адреналина. Я за год пистолет из кобуры ни разу не доставал. Меня всё устраивает, а вас?

‒ И меня, ‒ улыбаюсь, давая понять, что мы услышали друг друга. ‒ Значит, до завтра?

‒ Всего доброго, Арина Демьяновна.

После разговора с Ильёй становится легче. Правда я не озвучила, что он со мной проведёт максимум полгода, а дальше я планирую покинуть дом и жить своей жизнью, в которой охрана мне не нужна. Изначально, это была не моя прихоть, а лишь навязчивая идея отца оградить меня ото всех и всего. Была бы его воля, вообще бы из дома не выходила, как в первый год после смерти Антона.

Лишь за одно благодарна Вере ‒ с её появлением, внимание папы сместилось в другую сторону, поводок немного ослабили, и мне было позволено снова вернуться в социум и общаться с людьми. На меньшее я не согласна, особенно теперь, когда долгожданная свобода так близко, манит меня множество дорог и вариантов.

Захожу в дом, желая проскочить мимо столовой наверх, не столкнувшись с домашними.

‒ Привет. Поужинаешь с нами? ‒ голос отца заставляет остановиться. И какой идиот сделал вместо двери в столовую открытую арку?

‒ Я не голодна. Мы с Настей в кафе были.

Вру, конечно. После института Илья завозит меня в небольшое кафе, расположенное по пути к нашему дому, я ужинаю и лишь потом отправляюсь домой. Водитель вопросов не задаёт, а я таким образом избавляюсь от компании родственников за ужином.

‒ Даже не помню, когда видел тебя за одним столом со всеми, ‒ чиркает недовольным взглядом, посматривая на Веру. ‒ Совсем отстранилась, словно мы и не семья тебе вовсе.

‒ Ты ‒ семья. ‒ Даю понять, что остальные проживающие в этом доме не являются для меня близкими. ‒ Но, увы, такая роскошь, как ужин в кругу семьи, мне давно недоступна.

‒ Ты изменилась. ‒ Вера неспособна промолчать, вставляя свой «драгоценный» комментарий. ‒ Стала более… резкой.

‒ О, это благодаря присутствующим. Особенно одной. ‒ Смотрю на Катю, которая потупив взгляд ковыряется в тарелке. Сама невинность, только нимба над головой не хватает. ‒ Некоторые, сами того не желая, поспособствовали тому, что у меня прорезались зубки. А теперь, извините, но у меня много работы. Преподаватель внёс правки в мою дипломную работу. Необходимо заняться исправлениями. Хотя, простите, ‒ хлопаю себя ладошкой по лбу, ‒ ни одной из вас не знакомо понятие «высшее образование».

‒ Арина! ‒ Отец резко поднимается, от чего стул с грохотом опрокидывается на пол.

‒ Поняла-поняла, ‒ поднимаю руки, ‒ исчезаю. Более не смею нарушать семейную идиллию.

До последнего улыбаюсь, чтобы никто не понял, как обидно быть чужой в собственном доме. Влетаю в свою комнату и, закрыв дверь, наконец расслабляюсь. После неудавшегося брака и скандала на свадьбе, Катя ни разу не приходила в мою комнату. Извинений я от неё так и не услышала, но главное ‒ она больше не приближается.