Книга Ненавидеть Адама Коннора, страница 94 – Элла Мейз

— Ух ты. — Что еще я могла сказать?

— Аделина хотела выйти замуж, и что может быть лучше, чем связать себя узами брака, когда твоя девушка ждет ребенка?

— Опять, вау.

И он просто продолжал.

— Мои родители думали, что это идеальное решение для всего. С Вики все было в порядке. Честно говоря, ей было все равно. Все были счастливы.

— И ты? Ты был в порядке со всем этим? Ты был этому рад? Я понимаю, твоей сестре было всего восемнадцать, а это слишком рано, чтобы родить ребенка одной. Кстати, кто был отцом?

Еще одна вынужденная улыбка.

— Она не уверена. Удобно, не так ли?

Я продолжила:

— Да, ну, я пыталась сказать, что она была молода, хорошо, но ты тоже не был таким старым. Сколько тебе было? Двадцать два?

Он быстро кивнул.

— Ребенок был бы большим скандалом, когда матери было всего восемнадцать и она была дочерью идеальной голливудской пары, не говоря уже о неизвестном отце. Это мог быть либо один из друзей Вики, либо, черт возьми, может быть, дорогие мама и папа. По тому, как выглядела Вики, догадаться было невозможно. Но у Аделины Янг родился мой ребенок, и мы поженились… это было бы хорошей новостью. Отличной новостью. И я любил Аделину. И я любил свою сестру. Я подумал, может быть, она согласилась, потому что, если я оставлю ребенка, она будет его видеть.

— Она все еще живет в Париже, не так ли?

— Да. Она чиста с тех пор, как узнала о беременности, но да, она не хочет сюда возвращаться. Так что я еду к ней. Я беру с собой Эйдена и каждый год прихожу к ней на ее день рождения.

— Чтобы она могла видеть своего сына, — тихо предположила я. Адам кивнул. — Значит, она видит, какой у нее красивый сын, но не хочет иметь с ним ничего общего. — Адам… я даже не знаю, что… — Я хотела пойти к нему, но я также хотела услышать все, что он хотел сказать, поэтому я осталась на месте и стала ждать подходящего момента.

— Она не хочет, чтобы Эйден знал о ней, поэтому Эйден будет знать только меня и Аделину, как его родителей. Я больше не возражаю. В последний раз… когда мы были в Париже на дне рождения Вики, ни мои родители, ни Вики не провели с Эйденом наедине больше нескольких минут. Я никогда не хочу, чтобы он чувствовал себя ненужным, никогда не хочу, чтобы он так усердно работал, чтобы привлечь чье— то внимание, поэтому я не думаю, что мы вернемся в Париж в ближайшее время. Я также не хотел, чтобы Эйден когда— либо чувствовал себя ненужным. Никому такого не пожелаю, тем более ребенку.

— Ну, черт с ними. Если они не видят, какой он красивый и умный ребенок, то это… прости, я знаю, что они твоя семья, но к черту их.

— До того момента, как я взял его на руки, я не был уверен, что смогу это сделать. Конечно, я не возражал против того, чтобы жениться на Аделине, потому что любил ее, но ребенок? Как ты сказала, мне самому было всего двадцать два года. Что, черт возьми, я должен знать о воспитании ребенка? Но потом мне его отдали, и я…

Он встал и ушел. На этот раз я пошла за ним, но остановилась прежде чем я подошла слишком близко.

Стоя ко мне спиной, он продолжал объяснять.

— Я коснулся его лица, этих маленьких пальчиков, этих щек. — В его голосе была улыбка. — Он родился недоношенным, он был таким маленьким, но таким совершенным. Как кто— то мог хотеть отдать его?

Он обернулся и удивился, увидев, что я стою так близко к нему.

— Но бумаги? Свидетельство о рождении?

Он поднял руку и заправил прядь волос мне за ухо. — Ты не представляешь, что могут сделать люди с таким большим количеством денег и власти, как у моих родителей… могут купить. У нашего публициста Мишеля был свой посредник, и это одна из причин, по которой он такой хороший публицист.

Я покачала головой.

— Все это звучит так безумно.

— Да.

— Так зачем ты мне все это рассказал?

— Причин больше, чем одна.

— И они?

— Я хотел, чтобы ты все знала, потому что ты меня пугаешь, Люси Мейер.

Что за черт?

Неверяще взглянув на него, я спросила:

— Я тебя пугаю?

Кивок.

— Другая причина в том, что я хочу, чтобы ты все знала. Я хочу, чтобы ты знала, что я доверяю тебе. Я хочу, чтобы ты знала, что в ту ночь, когда мне пришлось оставить тебя наедине с Эйденом, она угрожала поговорить со СМИ и сообщить им, что Эйден не был нашим сыном. Она думала, что этого будет достаточно, чтобы затмить секс— видео. Вот почему я ушел в спешке.

— Зачем ей это делать?

— Чтобы спасти то, что осталось от ее карьеры. Чтобы я выглядел плохо. Она делает одну ошибку за другой. Пока мы с тобой не сфотографировались с Эйденом, она была злодейкой в нашей истории. Теперь, когда вы были в кадре…

— Она хочет, чтобы я выглядела как злодейка, чтобы она могла быть хорошей и ускользнуть в ночь.

— В яблочко. Но теперь она не может. Если она расскажет кому— нибудь об Эйдене, я выпущу видео. Если она скажет еще хоть слово о тебе, я выпущу видео. Там был не только минет, и хотя она считает, что лица другого парня не видно, она ошибается. Если видео не поможет ей, я начну давать свои собственные интервью, а она действительно этого не хочет.

— Скажи мне, что все это происходит не из— за меня, Адам.

Он обхватил мою щеку руками.

— Это происходит не из— за тебя, Люси. Если бы не эти наши совместные фотографии, она бы нашла что— нибудь еще, чтобы добиться своего. Она не имеет никаких связей с Эйденом. Он был причиной того, что она хотела развода, поэтому я всегда планировал получить единоличную опеку. Ничто из этого не происходит из— за тебя.

— Почему я тебя пугаю? — Я хотела вернуться к этому, потому что не поняла. Я не понимала, как я могу напугать его, всех людей. Однако в тот момент он пугал меня до чертиков, и, честно говоря, я уже перестала говорить о злой ведьме.

— Потому что я сказал, что люблю тебя, а ты ничего не сказала. Его большой палец ласкал мою скулу, и он пристально смотрел мне в глаза.

— Я не ожидал услышать это от тебя, по крайней мере пока, и я не против, но ты вела себя так, будто я ничего не говорил.

— Я больше не упоминала об этом, потому что это говорил адреналин, а не ты.

— Ой? Это так?

То, как его глаза скользили по моему лицу… это было так нежно, так, что в горле образовался ком.

— У тебя на лице девять родинок. Ты это знала?

Что?

— Эм… нет, я их никогда не считала.

— Моя любимая — эта. — Кончиком пальца он коснулся моей кожи, прямо под моим глазом, а затем провел пальцем по моей челюсти.

Я ничего не делала, только смотрела, как его глаза следят за его пальцем, когда он остановился прямо у моего подбородка и наклонил мое лицо к своему.