Книга Викинг. Во власти холода, страница 30 – Елена Синякова

Это было так дико и бесчеловечно, что слов не было!

Была паника где-то глубоко внутри. И ярость.

Но я продолжала спокойно стоять рядом с Джо, ожидая своей участи, как бы сильно ни кричала внутри и как бы ни проклинала их всех. А еще молилась…

— Помнишь, что я говорил, Эльза? Пой про себя песню. Не думай о том, что происходит перед тобой, — наклонился ко мне Джо, прошептав это под пристальным взглядом мрачного Бьёрна, и, глядя на него, я вдруг подумала о том, что ведь могу не выйти из этой комнаты.

А Саша останется совсем одна в этом сумасшедшем мире холода и жестоких мужчин.

Скоро нас построили цепочкой друг за другом.

Джо был первым.

Я за ним.

Лишь тогда я увидела дверь в стене, на которую не обратила внимания сразу.

Она не открывалась, как все обычные двери, а отодвигалась в сторону наподобие дверей в поездах.

— Первый пошел! — скомандовал Эйнар, и Джо пошел вперед, скрываясь за дверью, которая закрылась за его спиной.

У меня было всего лишь несколько секунд, когда я обернулась на Бьёрна, поймав его взгляд на себе, чтобы проговорить тихо, но отчетливо:

— Если я не выйду, пожалуйста, присмотри за Алексой. Не давай ее в обиду никому. Даже Варгу.

Такого он точно не ожидал.

Как мне показалось, даже слегка опешил.

Но когда дверь отъехала в сторону снова и пришло мое время идти внутрь, я кинула последний взгляд на мужчину, видя, как он кивнул мне в ответ.

Серьезно и с полным осознанием того, о чем я его просила.

Теперь моя душа была спокойна.

Хотя бы отчасти.

Эта комната была действительно круглой. А еще совершенно белой. Как в насмешку над тем, для чего она использовалась.

Я старалась не думать о том, как ярко будет выделяться здесь красная кровь, послушно прошагав вперед и садясь рядом с Джо, как и говорили, строго по часовой стрелке, но вздрагивая всем телом, когда услышала скучающий и холодный голос Варга откуда-то сверху:

— Елизавета Давыдова. 25 лет.

— О! Та самая русская! — раздался еще один мужской голос, низкий и звучный, но настолько непозволительно веселый, что прозвучал подобно пощечине. — Вот ее как раз я и ждал!

Варг отозвался ледяным молчанием. А я пыталась вскинуть голову, чтобы увидеть, кто был еще сверху.

Но сделать это было просто невозможно.

Свет, который лился сверху, был настолько яркий и ослепляющий, что глаза просто заслезились, так и не успев уловить даже силуэты людей.

Дверь снова отъехала в сторону, запуская следующего игрока, и снова раздался голос Варга:

— Лаки Шарма. 31 год. Пакистан.

Худой смуглый мужчина скованно вошел, опустив голову и смиренно занимая место следом за мной.

Таким образом Варг представлял каждого из входящих игроков, и, судя по голосам, которые раздавались сверху, о чем-то воодушевленно переговариваясь, людей там было не меньше, чем игроков внизу.

Истеричный мужчина стал седьмым и замер у порога, явно пытаясь понять, куда бросаться и где прятаться.

Но даже стол, за которым мы сидели сейчас, был круглым и сплошным, без ножек и столешницы, единым массивом, под который нельзя было залезть.

— Сядь! — рявкнул Варг, оставаясь невидимым для всех нас, и крикун дернулся, но всё-таки сел, понимая, видимо, что шальная пуля может и не настигнуть здесь и сейчас, а вот пуля сверху прилетит точно в цель.

— Яков Брыльска. 42 года. Польша. И последний участник сегодняшней игры — женщина, которая именует себя современной Вангой и может помочь разнообразить этот вечер своим присутствием.

Дверь снова отъехала, и в комнату в буквальном смысле запихнули какую-то женщину странной наружности.

Черноволосая, с сильно подведенными глазами. В длинной поношенной юбке.

Я бы сказала, что она была похожа на цыганку, если бы ее загар и вид не были настолько вычурно кричащими.

— Какая прелесть! — раздался сверху какой-то писклявый женский голос, отчего я едва не округлила глаза от удивления, но вовремя сдержалась, замечая, как Джо кинул на меня быстрый предупреждающий взгляд. — Сегодня у нас будет своя прорицательница, которая скажет, на кого ставить, чтобы получить большой куш?

Несколько мужских голосов рассмеялись снисходительно и легко.

Не было слышно только голоса Варга.

Но даже без этого у меня скрипели зубы от ярости и безысходности!

Это было просто уму непостижимо!

КАК эти люди могли веселиться и вести себя так легко, словно пришли в цирк или зоопарк, заранее зная, что один из нас останется здесь бездыханным трупом?!

Воистину человеческий эгоизм и жестокость не знали никаких границ, а лозунг Древнего Рима «Хлеба и зрелищ», кажется, был актуален и в наше время.

— Мы можем задавать вопросы даме?

— Прошу, — как всегда, холодно отозвался Варг, оставаясь верным себе и своему ледяному сердцу.

— Итак, Ванга, скажите нам, кто из этих людей умрет сегодня, — с явным азартом и нетерпением заверещала противно женщина сверху, а мужчины снова разразились смехом и какими-то короткими фразами насчет того, что женщины неисправимы.

И никто из них почему-то не думал, что здесь, за столом, в качестве смертных игрушек тоже сидели женщины, у которых был шанс начать жизнь с чистого листа и переосмыслить ее, если бы не эта чертова игра!

Я кинула быстрый взгляд на ту, кого называли Вангой, отмечая, что выглядела она не слишком-то уверенно для ясновидящей.

Думаю, каждый понимал, что она обычная шарлатанка.

И я не понимала только одного: чем она заслужила эту страшную участь быть с нами сейчас?

Тоже решила убить себя и попала в лапы Варга?

— Мне нужны мои карты, — хрипло отозвалась женщина, и, даже сидя на расстоянии от нее, я видела, как пот градом струился по ее слишком загорелому лицу.

— Верните даме карты, — раздался сухой голос Варга, и снова дверь открылась, впуская одного из викингов, который вручил ей то, что было нужно.

Женщина, неловко подойдя к столу, принялась тасовать большие широкие карты, закрыв глаза и что-то бормоча себе под нос, но в этот театр не верила даже я. Что уж говорить про «господ» наверху, которые в этот момент откровенно забавлялись всей ситуацией.

Я даже слышала звон бокалов и смешки.

А еще почему-то отчетливо один мужской голос.

Тот самый, который весело произнес, что ждал именно меня.

Может, потому что он был слишком низким и так сильно выделялся среди других голосов?