Онлайн книга «Очень откровенно»
|
Банковских клиентов – нет. Почты, инстаграма, соцсетей – нет. Фотографий почти нет, и первая датируется началом круиза. Телефон определенно новый, но почему? И есть ли где-то мой, с настоящей информацией и всем остальным? Пытаясь найти хоть что-то, я натыкаюсь на встроенную программу заметок. И вот там – клочок прошлой жизни. Странной жизни. «Олег Долгих, 37л. В прошлом врач, хирург. Сейчас занимается поставками мед.оборудования, медицинским туризмом, элитным туризмом, круизами, владеет сетью лабораторий, пытается зайти на рынок БАДов и спортивного питания. Состояние около пяти миллиардов долларов (капитализация). Есть сын 19лет, живет в России, перспективный хоккеист. В разводе, о личной жизни ничего не известно, связи тщательно скрывает». Я делала заметки о тех, с кем спала. Это интересно. И не похоже на «Дорогой дневник, сегодня я снова участвовала в оргии». Что я хотела от Долгих и Никольского? Почему подписала контракт, устроила взрыв? Что происходит, черт возьми?! – Алина? – Данил заглядывает в комнату. От неожиданности я подскакиваю и судорожно прячу телефон под удивленным взглядом Никольского. – Ты долго еще? Что случилось? – Ничего. Нашла свой телефон, вот, заряжаю, чтобы вернуть тот, что ты дал в больнице. – Не стоит. Оставь себе, мало ли что. Есть какая-нибудь информация? – Ты о чем? – Я стараюсь, чтобы голос звучал спокойно. – О взрыве. Ничего подозрительного не нашла? Сообщения, угрозы, просьбы о встрече? Я натянуто улыбаюсь. – Прости, ничего. Только селфи, фотки закатов и еды. – Вечером Олег посмотрит. Бросай свой телефон, идем, пока не грохнула жара. Хочу успеть поплавать. С сожалением я оставляю телефон на зарядке. Почему-то есть ощущение, что по возвращении я его не найду, хотя поводов для паники нет. В памяти нет ничего, что связало бы меня со взрывом. Только информация о Долгих наталкивает на мысли, что не все так просто в наших совсем не романтических отношениях. Вряд ли я просто искала информацию о любовнике. Ее обычно читают, принимают к сведению, но не записывают. С другой стороны, ничего провокационного там нет. Жил-был хороший хирург, задолбался бороться с системой, стал хорошим бизнесменом, заработал состояние. Рассказ Никольского о том, что Долгих все заработал своим трудом и с нуля тоже выглядит как сказочка. Но что мне могло понадобиться от него? Бред какой-то. Кажется, я схожу с ума. Очень сложно заставить себя не думать, не прокручивать в голове раз за разом одни и те же мысли. Я заставляю себя любоваться природой, вдыхать морской воздух и восстанавливать силы, но все равно ощущаю внутри тревогу. Природа прекрасна. Бирюзовая вода с белой пеной, золотой песок, яркая зелень вокруг. Мы бредем вдоль берега, направляясь к небольшой скале вдали – и это все территория отеля. Какой же он огромный! Ощущать набегающие на ноги прохладные волны безумно приятно, и постепенно я расслабляюсь. Никольский без умолку болтает, рассказывая всякую ерунду. Я даже жалею, что не могу всецело отдаться флирту с ним. Хорош, чертовски хорош. Озорной мальчишка, превратившийся в богатого молодого мужчину. Совсем иной типаж, нежели Долгих. Я даже не знаю, кто интригует больше. Наверняка у каждого свои тайны. – Ты меня совсем не слушаешь, да? – улыбается Данил. – Прости. Задумалась. – О том, какие мы ужасные и жестокие? – Нет. О том, что было бы здорово хоть что-то вспомнить. – Нужно время, Алин. Только время. – Да, но… внутри пустота. Кто я? Чего хочу? Я выяснила, что не люблю яичницу и коктейль, который раньше обожала. Почему? Я притворялась? Или просто изменились вкусы? – Но дело ведь не в коктейле, да? Еще и в нас. – Скажи, я согласилась на все это под давлением? Превозмогала себя или… не знаю, жертвовала свободой ради чего-то важного? Никольский смотрит с сочувствием. – Прости. Тебе просто нравилось. Ну или ты гениальная актриса. Не знаю. Я бы дал тебе время и ждал столько, сколько нужно. Но не все зависит от меня. – Вы ведь купили игрушку на двоих. – Не в этом дело. Олег считает, чем быстрее ты окунешься в привычную жизнь, тем быстрее вспомнишь. Это важно для расследования. Мы оба занимаемся бизнесом, он – серьезно, я управляю частью семейных капиталов. Мой отец поднялся в девяностые, а брат был связан с криминалом – в хорошем смысле… Он осекается. – В смысле, у Вовки были терки с криминалом, из которых он вышел победителем, буквально несколько лет назад. Основная проблема в том, что взрыв может быть не акцией экоактивистов, а реальным покушением. Надо выяснить, на кого именно. – Бо-оже! – Я закрываю глаза. – Зачем я с вами связалась? Данил смеется и осторожно, почти не касаясь, проводит кончиком пальца вдоль лямки купальника, выглядывающей из выреза платья. Кожа мгновенно покрывается мурашками, но к счастью именно в этот момент набегает очередная волна. Она бьется о камни, рассыпается брызгами, и я со смехом отшатываюсь. – Не бойся. Ты в безопасности. Территорию отеля охраняют так, словно это военный объект. Главное не выходи на ее пределы… без нас. – Птичка в клетке, – хмыкаю я. – Надо сказать, весьма в комфортабельной. Никольский приводит меня в действительно невероятной красоты бухту. Здесь лазурная прозрачная вода, чистейший песок, никаких лежаков и зонтиков – только первозданная природа. Лишь в небольшом гроте у самой кромки воды стоит небольшая беседка с навесом. Идеально белая, огромная, сошедшая с рекламы кокосовых конфет. Да, клетка роскошная. Я бросаю на матрас в беседке сумку, собираю на затылке волосы и стягиваю платье, оставаясь в купальнике. – Помочь с кремом? – не скрывая возбужденного блеска в глазах, спрашивает Данил. Мой первый порыв – отказаться, но он не скрывает, к чему все идет, а я не готова вступать в полноценную войну. И еще, возможно, любуюсь идеальным рельефным торсом, покрытым ровным загаром. Бросаю Никольскому тюбик и поворачиваюсь спиной. Горячие пальцы неторопливо расстегивают купальник. Это не так уж противно, как казалось. Хорошо, я лгу, это совсем не противно. Невероятно умиротворяющее сочетание шума моря, слегка припекающего солнца и волнующие прикосновения ладоней. Никольский смелеет, не встречая сопротивления, а я вдруг понимаю, как до этого момента была напряжена. Мышцы расслабляются, и в голове наступает приятная легкость. – Что-нибудь вспоминается? – Нет. – Становится хуже? – Я здорова. Всего лишь удар по голове и шишка. |