Онлайн книга «Очень откровенно»
|
– Ты… ты издеваешься? – Нет, прости. Я немного… в общем, у меня амнезия. Да, прямо как в кино. Получила по голове и все забыла, теперь вот по крупицам собираю информацию. Ты очень мне поможешь, если расскажешь, откуда знаешь меня. Ну или хотя бы представишься. – Роман, – пожимает он плечами, хотя в глазах все еще некоторое недоумение. – Ты сын Олега! – вспоминаю рассказ Никольского. Он усмехается немного нервно. – А отца ты, похоже, хорошо помнишь. Интересно, так же хорошо, как Никольского? Прекрасно. Я готова съесть это платье, если Роман Долгих не в курсе о наших отношениях. Обо всех их аспектах. – Ладно, если хочешь зубоскалить – я пошла. Будем считать, приятно познакомиться… снова. – Не злись, – доносится мне в спину. – Просто ты не первая и не последняя их подружка. Я имею право не быть в восторге от каждой эскортницы, которую они таскают в отпуск. – Угу, – бурчу я, понимая, что возразить на это нечего. Они что, не могут лучше скрываться?! Глупость какая. Они и не пытаются это делать. Итак, новое действующее лицо – сын. Не в восторге от свободных нравов отца и не считает нужным изображать вежливого мальчика перед любовницами-однодневками. Девицы в постели Долгих меняются, а сын остается и, разумеется, в любое время волен прилетать в отель. – Только почему же ты, Рома, так побледнел при виде меня, да еще и назвал по имени. Разве имена эскортниц кто-то запоминает? – бурчу я, оказавшись в комнате. Пятно ожидаемо не отстирывается и платье отправляется в пакет для прачечной с надеждой, что там разберутся, как это отчистить. Жаль, что у меня совсем нет наличных денег – оставить горничной на чай. Надо взять у Долгих, в конце концов, пара евро несущественно увеличит мой долг. Когда я возвращаюсь вниз, то обнаруживаю ресторан открытым. Совесть мерзко грызет: хочется бежать заказывать завтрак, но я просила в баре кофе… – Алина! – слышу голос Никольского. – Ты уже встала? Иди к нам, позавтракаем. Его, кажется, отпустило дурное настроение, лишившее меня вчера ужина на пляже. – Доброе утро, – улыбаюсь я. Данил улыбается в ответ, а вот Олег сидит, погруженный в ноутбук и лишь кивает в знак того, что меня заметил. – Садись. – Мне надо вернуться в бар на пару минут, закажи мне брускетту и десерт, ладно? – Зачем тебе в бар? – Официант случайно вылил на меня кофе… – Какой? Я его уволю, – откликается Олег. – Ты можешь дослушать?! Не надо никого увольнять. Я пошла переодеваться и попросила сделать кофе через пятнадцать минут. Заберу и вернусь. Кстати, твой сын приехал. Мы столкнулись в коридоре. Эта информация никак не трогает Олега, он, кажется, даже меня не слышит. Я забираю чашку и присоединяюсь к ним за столиком. Через несколько минут приносят хрустящую брускетту с томатами и базиликом, а к ней яйца и овощи. Божественно! Храни господь Никольского и Долгих, встающих с петухами. Думается, если бы не режим хозяев, вряд ли ресторан бы открыли в такую рань. – Кстати, Алин, – Данил протягивает мне небольшую косметичку с узнаваемым «крестиком» «Шанель». – Ты как-то оставила у меня в машине. Я отогнал ее в сервис. Вдруг здесь что-то важное? – Вряд ли я сейчас это пойму… В косметичке стандартный женский набор: тревел-сайз духи, блеск, крем, матирующие салфетки, тампон и небольшая таблетница с нурофеном. Я осторожно нюхаю духи и морщусь: приторно сладкий запах! – Ты уверен, что это мое? – Конечно. Чье еще? – Сложно поверить, что я душилась вот этим. – Ну… может, у тебя изменились вкусы? Или это чей-то подарок? – Или не моя косметичка, – хихикаю я, больше поддразнивая, чем споря всерьез. – Последние два года в мою машину не садилась ни одна девушка, за исключением тебя, – зачем-то очень серьезно говорит Никольский. – Ну, если вы намекаете, что косметичка моя, – Олег отрывается от ноутбука, – то нет. Не мой тон помады. – Юмористы, – бурчу я. Любимый коктейль стал гадостью, любимые – настолько любимые, что я носила их карманный вариант везде – духи кажутся невыносимой вонью. Телефон с информацией о Долгих и Никольском, абсолютная пустота в эфире и знания в области взрывчатки. – Поняла! – фыркаю. – Я – агент ЦРУ на задании. Внедряюсь в ближайший круг серьезных бизнесменов, чтобы… – С ними потрахаться. Да, так ЦРУ и работает, – ржет Никольский. – Операция «двойное внедрение», – подхватывает Долгих. Очень хочется обидеться. Но вдруг и в этой шутке есть только доля шутки? Когда я сыто откидываюсь на спинку дивана, накатывает сонливость. – Какие планы на сегодня? – спрашиваю я с надеждой, что мне позволят поваляться в постели и вернуть режим в адекватное русло. – Днем – работа. Вечером предлагаю съездить в город на ужин, – говорит Никольский. Я чувствую искреннее, неподдельное счастье. Все время до вечера совершенно свободно! Можно будет пойти на пляж, в беседку с тентом, и подремать под шум волн. Что я и делаю, немного прогулявшись после завтрака. Пожалуй, итальянские каникулы начинают мне нравиться, несмотря на всю специфику. Вкусная еда, красивейшие виды, море, двое сексуальных мужчин, дорогие подарки. Понятно, почему я повелась на их игру. Или нет? Насколько я вообще готова жертвовать свободой ради материального? Я умею ценить то, что имею, наслаждаться жизнью в моменте, но продавать принципы ради таких моментов? Если честно, я устаю сама от себя. Неудивительно, что голова болит почти каждый день. Надо перестать обо всем этом думать, и память вернется сама собой. Просто расслабиться – как расслабилась в душе с Олегом – и все вспомнится. Не факт, конечно, что я этому обрадуюсь, но все же. Весь пляж в моем распоряжении. Я выбираю самый ближайший к воде мягкий лежак, забираюсь под тент и с наслаждением закрываю глаза. Здесь есть даже тонкое покрывало, чтобы укрыться, чем я беззастенчиво пользуюсь. Сон у моря – лучшее лекарство, но вместо долгожданной памяти он приносит странную тревогу. Шум воды вовсе не успокаивает, а дарит страх перед неизвестностью темных глубин. Я чувствую, как над головой смыкаются темные воды. Отчаянно тянусь свету, но сил совсем нет, сознание плывет. Расплывчатая, подернутая рябью луна – последнее, что я увижу в своей жизни. Она медленно, но неумолимо скрывается по мере того, как мое тело поглощает холодная тьма. Вскочив на лежаке, я прижимаю руку к груди, тому месту, где неистово колотится сердце. – Алина? Ты в порядке? |