Книга Хроники Престижного района, страница 52 – Светлана Гершанова

— Хорошо. Я отвезла её в санаторий. Катя вернётся, передайте ей телефоны — соседки и врача.

— Обязательно, спасибо. Не передумала уходить?

— Не передумала.

— Из-за Олега?

— Не только, Луиза Александровна.

— Ты знаешь, как я к тебе отношусь, столько лет вместе. Прекрасно работала.

— Но больше не хочу и не могу. Пусть будет нормальная жизнь. Нормальная! С человеческими отношениями.

— Есть человеческие отношения, а есть работа. С Олегом ты вышла за эти рамки. А он и не собирался выходить, и никогда не выйдет, я его знаю много лет. Ни одну девочку не заказал второй раз. Ни одну, за все годы. Ему не нужны серьёзные отношения, в принципе, понимаешь? Вот и всё. Это пройдёт, уверяю тебя.

— Я знаю. Но хочу, чтобы прошло быстрей.

— Надя, может, всё же отдохнёшь, успокоишься, и будем работать дальше? Так резко менять жизнь, там другие люди, другой уклад, другой менталитет. Надо будет подлаживаться, перестраиваться, менять привычки.

— Я всё понимаю. Вы из лучших побуждений, Луиза Александровна. Но всё, край.

— Какую ты хочешь страну?

— Я хочу не страну, а человека. И чтобы я была для него человеком, а не игрушкой. Я же не богатства ищу!

Плакала, не отводя взгляда от Луизы. И та подумала — может, она и вправду считает меня хорошим человеком? И не врала, когда говорила это Кате?

— Квартиру не продавай ни в коем случае. Это твой запасной аэродром, если что.

— Да, я тоже так думаю.

— Ну, смотри. Это фотографии. Выбери три, четыре, пять — потом посмотрим, что они из себя представляют. Это мужчины от тридцати до пятидесяти. Начнём с них.

Луиза повернула ноутбук. Надя вглядывалась в лица. Мужчины позировали, хотели понравиться, выбирали выгодный ракурс.

Её остановила одна фотография. Простое лицо, небольшая бородка, тёмные волосы. Сидит прямо, фотографируется, как на паспорт.

А может, ей бросился в глаза небесно-голубой свитер, воротник белоснежной рубашки, и глаза, такие же ярко-голубые? Взгляд прямой и открытый.

Луиза наблюдала за ней поверх экрана. Остановилась. Смотрит пристально.

— Луиза Александровна, вот этот человек в голубом свитере — кто он, откуда?

— Так. Финн, посмотри, он на фоне своего дома с маленькой девочкой.

— С дочкой? Пошлите мою фотографию. Как его зовут?

— Аймо, а дочку Аннеле. Ей три года.

— Луиза Александровна, я хочу этого человека, эту девочку и этот дом.

— Понятно. Я постараюсь. Напишем, что ты любишь детей. И медсестра высокой квалификации.

Айно не стал отвечать на письмо, прилетел немедленно. Первая же встреча в ресторане решила всё.

— Надья, я учить русский, пока немного, но учить дальше. Что я сделать, чтобы ты любил меня и Аннеле?

— Ничего особенного. Просто любить меня.

— Я понял, понял, так и будет! Надья, ты можешь сначала в гости, сейчас?

— Но это же сложно, нужна виза.

— Нет, можно деньги в аэропорту. Пожалуйста! Посмотреть, подумать, решить…

Когда самолёт с Олегом и Катей взял курс на Питер, другой самолёт, с Айно и Надей, уже летел в Хельсинки.

В самолёте Катя спала у Олега на коленях и в своём кресле. Он придерживал, чтобы не упала. Задремал, и опять этот сон — пляж, море, Катя на лежаке. Он сыплет песок ей на спинку. И вдруг всё закрывает тень. Поднимает глаза — Денис! Проснулся в холодном поту. Второй раз. До Кати Денис не снился.

В четыре часа спустились по трапу в Питере. Олег опять снял все вещи на тележку, погрузил в такси. Заехали сначала к нему, выгрузил чемодан и две сумки — все свои вещи, кроме кейса.

У неё заныло сердце, когда выгружал, но молчала.

Он просто успокаивал, не любит, когда плачут. Везёт меня домой. Сейчас отвезёт, уедет, и всё. Сказал же, чтобы я ему не звонила. Только в крайнем случае.

Жизнь моя кончилась. Если бы не мама… а так, я должна жить и терпеть эту боль. Олег, Олег, Олег!

Они вошли в её квартиру. Редкое в Питере солнце заливало комнаты закатными лучами. Она стояла закрытой больше месяца, но не было запустения. Был привычный домашний уют, который бывает в доме, где долгие годы живёт семья, и одно поколение сменяет другое.

Абажур над столом в большой комнате, диван, два кресла, тумбочка с телевизором между двух окон. И полки с книгами.

— Отдохни, я сниму деньги с карточки, всю мелочь отдал таксисту. И куплю тебе продуктов. Где кухня, посмотрю, что у тебя есть. Крупы, макароны, больше ничего. Холодильник я включил. Ты, вообще, умеешь готовить?

— Немного.

— Пельмени, например.

— И пельмени. Самые простые блюда.

— Пойдём вместе в магазин.

Вернулись с двумя большими сумками.

— Я сейчас всё выгружу, ты отдохни с дороги. И пойдём, пообедаем в ресторане, у меня есть время. Потом отвезу тебя домой и поеду. Готовить будешь без меня.

У неё на языке вертелся вопрос — ты вернёшься? Но ты вернёшься, Олег, скажи! Она так и не задала его.

— Я давно не был в Питере, ты знаешь какой-нибудь ресторан поблизости?

— Нет. Я никогда раньше не была в ресторане, только с тобой.

Он поймал такси.

— В какой-нибудь хороший ресторан поблизости!

Небольшой уютный зал. Тишина, полумрак, приглушённая музыка.

У неё ком стоял в горле. Олег прощается с ней! Он молчал и не смотрел на неё.

Привёз домой. Взял Луизин чемодан и кейс.

— Всё, маленькая, запирайся, я поехал. Завтра вечером посидишь без света. И всё, как я сказал, пока не позвоню. Погладил по волосам. Смотрел в сторону.

Дом будто взял её под защиту, он чувствовал себя непрошеным гостем. Даже не спросил, где её комната.

Постеснялся обнять и поцеловать, будто стены были живыми свидетелями. Что-то патриархальное витало в этом доме, с забытыми понятиями — разбудил спящую красавицу, женись. Тем более, поцеловал. Ему в голову не пришло — прилечь на диван до поезда.

— Я пойду. Отдыхай.

Она его поведение объясняла иначе. Он привёз её домой. Здесь не остаётся ни одной его вещи. Он не вернётся.

Сдерживалась изо всех сил — не расплакаться, не броситься к нему, умоляя остаться, обещая всё мыслимое и немыслимое…

Только не уходи!

На вокзал поехал на метро. Сидел в зале ожидания напротив часов. Стрелки лениво двигались по кругу. Если всё получится, первым делом снять квартиру и забрать её на свою территорию!