Книга Красивые вещи, страница 112 – Джанелль Браун

* * *

Только через месяц меня снова зовут в зону для встреч с посетителями. Я думаю, что приехала адвокат с новостями о предстоящем суде. Но, войдя в помещение для встреч, я замираю на пороге. За столом сидит и ждет меня… Ванесса Либлинг. Она бледна, вид у нее изможденный, под глазами черные круги. Странно… Она исхудавшая, но при этом одутловатая. Джинсы у нее на талии едва сходятся, а джемпер на груди висит. Но это точно она. Она пучит глаза, стараясь не смотреть по сторонам, и обхватывает себя руками. Похоже, хочет стать невидимкой.

Удивительно, но у меня сердце екает. Я рада ее видеть. Неужели мне так отчаянно нужно увидеть знакомое лицо? Я сажусь на стул напротив Ванессы. А она, похоже, боится на меня смотреть.

– Привет, Ванесса, – усмехаюсь я. – Рада тебя видеть. Честно.

– Нина, – произносит Ванесса довольно чопорно.

Я не в первую же секунду осознаю, что она назвала меня моим настоящим именем. Но конечно, если она оказалась здесь, значит, она знает, кто я такая. Но как она все разузнала? Не Лахлэн ли ей рассказал?

– Значит, ты знаешь, кто я, – говорю я. – Кто же тебе сказал?

Ванесса оборачивает пальцы правой руки краем джемпера. – Бенни это понял, – говорит она. – Он узнал тебя на фотографии в моем Инстаграме.

– Умница Бенни.

Интересно, много ли правды ей известно? И сколько ей хочу рассказать я? Я сижу молча, опутанная сетями лжи, которые соткала сама, и гадаю, хочу ли их распутывать.

Я сижу и гадаю, как быть, а Ванесса не спускает с меня глаз:

– Ты похудела.

– Еда тут оставляет желать лучшего.

Ванесса меряет меня взглядом, видит немытые волосы и тюремный комбинезон из жесткой ткани:

– И желтое тебе не идет.

Не могу удержаться от смеха.

– Как ты меня нашла?

– Долгая история. Я приехала по твоему адресу, а дома никого не было. Но я поговорила с твоей соседкой, и она мне сказала, где ты. – Ванесса смотрит на свои руки. – И про твою мать она мне рассказала. Как тяжело она больна. Мне… очень жаль.

Я откидываюсь на спинку стула:

– Серьезно? Тебе жаль?

Она пожимает плечами:

– Честно говоря, я уже толком не понимаю, как отношусь ко многому. У женщины, убившей мою мать, рак. Разве я не должна ощущать, что в этом есть некое кармическое возмездие? Но радости это мне не доставляет.

Мое дружелюбное настроение как рукой снимает. Мы теперь будем вот так разговаривать? Но да, конечно так. У нас с Ванессой первая возможность выпустить из бутылки, как джинна, все обиды, накопленные за годы.

Я делаю глубокий вдох и холодно произношу:

– Твоя мать сама себя убила, если я не ошибаюсь.

– Твоя мать ее к этому хорошенько подтолкнула. Она бы ни за что не покончила с собой, если бы твоя мать ее не шантажировала. Этот шантаж ее убил.

Вот как. Такого поворота я не ожидала. Да, это имеет смысл. Моя мать отправила письмо в Стоунхейвен обычной почтой, и оно могло попасть в руки к Джудит Либлинг. Но все же это обвинение я не собираюсь принимать.

– Ты в этом так уверена? С твоей матерью все было в полном порядке до тех пор, пока не появилась моя мать?

Ванесса часто моргает и не отвечает.

– Если тут и надо кого-то винить, так это твоего отца. Это у него был роман на стороне.

– Он был мишенью для твоей матери. Она действовала прицельно.

– Твой отец был засранцем. Он со мной обошелся как с дерьмом. Он разрушил мои отношения с твоим братом.

– Он попросту защищал Бенни. Да и тебя, если на то пошло. Сама подумай: какие у тебя могли сложиться отношения с шизофреником?

– Тогда он еще не был шизофреником.

Мы смотрим друг на друга, сидя напротив за столом, накренив стулья на передних ножках. Мы обе готовы вскочить и уйти. На самом деле до странности радостно высказать это все наконец открыто, но только слова почему-то звучат так, что я чувствую себя грязной и маленькой. Почему мы ведем бой между нашими родителями так, будто это наш собственный бой? Чего мы добьемся при том, что эти люди или мертвы, или при смерти?

– Ладно. – Я свирепо смотрю на Ванессу. – Зачем ты здесь? Поиздеваться пришла?

Ванесса быстро обводит взглядом помещение зоны для встреч с посетителями. За соседним столиком сидит проститутка c неоново-розовыми косичками и золотыми зубами и старается не разрыдаться, а напротив нее на руках у бабушки плачет ее дочурка с трогательными хвостиками. Ванесса смотрит на этих людей с любопытством антрополога. – Знаешь, – говорит она, – я думала, что я обрадуюсь, увидев тебя в таком состоянии. Вот увижу, что ты наконец получила по заслугам, и обрадуюсь. Но вот не радуюсь. – Она возвращается ко мне взглядом. – Твоя соседка, Лайза, мне сказала, что тебя арестовали за кражу в особо крупных размерах.

– Антиквариат, – говорю я. – Я украла антикварную мебель у русского миллиардера.

Ванесса хмурит брови:

– И со мной ты тоже намеревалась так поступить? Хотела украсть у меня антиквариат?

Я пожимаю плечами:

– Скажи мне, зачем ты здесь, а я тебе скажу, что мы задумывали.

– Мы…. – Лицо Ванессы приобретает цвет обезжиренного молока. – То есть ты и Майкл. Вы с ним были… заодно?

Я теряюсь всего на секунду. Я ставлю Лахлэну подножку? Но ведь он-то меня уже предал.

– На самом деле его зовут не Майкл. Я ответила на твой вопрос?

Ванесса кивает, медленно убирает руки с колен и кладет на стол. Вот тут я вижу изумрудное обручальное кольцо у нее на левой руке.

– О нет, – выдыхаю я, понимая все.

– О да, – произносит она сквозь зубы. – И вот еще одна смешная штука: я беременна.

Я так шокирована, что теряю дар речи. Мы обе смотрим на руку Ванессы, на ее бледные пальцы. Фальшивое кольцо моей матери выглядит кричаще и безвкусно на потрескавшемся пластике. Что я натворила?

– Как его зовут по-настоящему? – наконец спрашивает Ванесса. – Если во время свадьбы он воспользовался поддельными документами, то брак могут признать недействительным? Это же противозаконно?

Я довольно долго размышляю об этом. А я-то сама знаю его настоящее имя? Он столько врал, что мог запросто лгать и мне.

– Вытащи меня отсюда, – говорю я. – Внеси залог. И я помогу тебе узнать все о нем.

* * *

Квартира Лахлэна – безликая бежевая коробка в самом обычном бетонном кондоминиуме в большом жилом комплексе Западного Голливуда. Здесь у домов толстые стены, и никто не разговаривает с соседями. Я бывала здесь всего несколько раз за все годы нашего партнерства. Обычно Лахлэн сам приезжал ко мне, и я всегда приписывала это уважению к тому, что мне необходимо постоянно находиться рядом с матерью. А теперь я гадаю, не связано ли это было с его желанием утаивать от меня немалую часть своей жизни.