Книга Четвертый лишний, страница 44 – Владимир Колычев

Шевелев не был вооружен, в одной руке он держал портфель, в другой – летнюю шляпу. Белая рубаха навыпуск, черные наглаженные брюки, до блеска начищенные туфли. И ни капли смущения на лице, взгляд строгий, даже немного суровый. Примерно так и должен выглядеть профессор психиатрии в момент, когда его берут за задницу.

– И что вы здесь делаете? – угрожающе спросил Трофим.

– Дверь была открыта.

– Это не дает вам права… Что в портфеле?

– Документы.

– Покажите!

Тая проснулась и, закутавшись в простыню, подошла к Трофиму, одной рукой оперлась на его плечо.

– Здравствуйте, Станислав Сергеевич!

Столь подозрительное появление профессора ее ничуть, казалось, не удивило. Может, она нарочно задержала Трофима до его приезда. Еще и дверь убийце открыла.

– Я смотрю, Таисия, чувствуешь ты себя хорошо.

– Портфель откройте! – потребовал Трофим.

– Ну что ты! – легонько толкнула Крупицына Тая.

– Ну, хорошо. – Шевелев прошел на кухню, поставил портфель на стиральную машинку, открыл его.

Трофим не держал его на прицеле, но ружье из рук не выпускал, если что, рубанет прикладом.

В портфеле оказались не только документы. Чистое белье в пакете, носки, тапочки, полотенце.

– Это вы к нам с ночевкой? – спросил Трофим.

– Нет, нет, я уже в гостинице номер забронировал, – складывая вещи обратно в портфель, сказал Шевелев. Он все старался казаться невозмутимым, но чувствовалось, что нервы его напряжены.

– А здесь есть гостиница?

– В городе гостиница. Завтра меня ждут в медицинской академии, будет лекция на кафедре психиатрии. Незапланированная. Решил совместить одно с другим.

– Приятное с полезным?

– Приятное с опасным… Боюсь, что мы имеем дело с опасным неконтролируемым процессом.

– Мы имеем?

– Боюсь, что этот процесс затронул и меня.

– А конкретней можно?

– Конкретней сказать не могу, пока только подозрения. Но в Москве мне оставаться опасно.

– И все-таки? – настаивал Трофим.

– Может, сначала чаю? – спросила Тая.

Шевелев посмотрел ей в глаза как врач, оценивающий состояние пациента. А Тая уже пришла в чувство, выглядела как нормальный человек, взгляд не блуждал, выражение лица вполне осмысленное.

– Да, конечно, чаю, – согласился профессор.

– И все-таки, кто вам угрожает?

– Нам угрожает.

– Кто?

– А кто мог отравить вашего друга? – нервно спросил Шевелев. Трофим мотал его душу, и это ему не нравилось.

– Робик?

– Я был твердо убежден, что сам Роберт поднять руку на своих обидчиков не мог, – сказал профессор. – И это мое мнение осталось неизменным.

– Тогда кто?

– А как вы оказались в больнице с черепно-мозговой травмой?

– У меня такое ощущение, что я из нее не выписывался, – мрачно усмехнулся Трофим. – Просто перевели в другое отделение. В психиатрию…

– Извините!.. – Шевелев смотрел Трофиму в глаза, будто видел в них признаки безумия.

– У вас никогда не возникало ощущения, что вы находитесь не в кабинете, а в палате для умалишенных?

– Не переживайте, вы с ума не сойдете. Ваша психика надежно защищена.

– Чем?

– В случае сильного негативного на нее воздействия ваш мозг переключается на отвлеченную тему, абстрагируется от стресса.

– Абстрагируется, – усмехнулся Трофим.

– Проще говоря, вы начинаете молоть чушь.

– Это вы меня сейчас оскорбили?

– Трофим, ну все! – вступилась за профессора Тая.

– Я никогда не чувствовал себя пациентом психиатрической клиники! – резко сказал Шевелев.

– Трофим, ты правда мелешь чушь! – сказала Тая. – Тебе говорят, что Робик угрожает нам всем… Или его мать? – спросила она, обращаясь к профессору.

– Доказательств у меня нет. Есть только предположение. И угроза.

– Угроза?

– Ольга Романовна угрожала мне, – глядя на Таю, сказал Шевелев.

– Язык у нее без костей, – кивнула она.

– Я недостаточно хорошо лечил ее сына. – Шевелев обращался только к ней, Трофим для него, казалось, не существовал.

– Она угрожала убить вас?

– Прямо – нет.

– Она приходила к Трофиму, просила за своего Костю, а когда ушла, раздался выстрел. В Трофима стреляли.

– Я не знал, – нахмурился Шевелев.

– Поэтому мы и уехали.

– А почему у тебя закончились таблетки? Разве они уже должны были закончиться?

– Не знаю…

– Что-то не то было с таблетками, – сказал Трофим, ехидно глядя на профессора.

Это ведь Шевелев снабжал ее лекарствами, он мог подсунуть ей просроченный товар. Или нарочно, или по недосмотру. Причем сделать он это мог совсем недавно, в тот же день, когда принимал Трофима в своем институте. Сначала к нему в кабинет зашла Тая, затем уже он.

– Да, мне приходилось постоянно увеличивать дозу, – сказала Тая. – Я пила по две, по три таблетки. Бывало, что и по четыре…

– А сейчас? Сколько таблеток ты приняла? – совершено не обращая внимания на Трофима, спросил профессор.

– Сейчас все в порядке… Есть, правда, ощущение, что нужно чуть увеличить дозу.

Но, возможно, это реакция на стресс…

– Давай-ка я сам решу, увеличивать дозу или нет.

– Я вам не мешаю? – язвительно поинтересовался Трофим.

– Нет, конечно! – Молодая женщина встревоженно глянула на Крупицына. Подошла к нему, обняла за руку, как делает женщина, когда боится потерять мужчину. А ведь Трофим запросто мог психануть и уйти.

– Нет… Если ты не прячешься за спину Таисии! – пристально посмотрел на него Шевелев.

– Правду-матку рубим?

– Таисия в тебя влюблена, ты же видишь.

– И что?

– Если ты ее бросишь… А ты ее бросишь!..

– Станислав Сергеевич! – топнула ногой Тая.

– Ты должна быть к этому готова! – Шевелев смотрел на нее так, будто собирался ввести в состояния гипноза.

– Но Трофим меня не бросит. – И она действительно стала успокаиваться.

– Нет? – Тем же взглядом Шевелев посмотрел и на Крупицына. Как будто в душу к нему заглянул.

– Нет!.. Я люблю Таисию!..

Шевелев кивнул, продолжая смотреть, казалось, в самую глубину его души. И вдруг благодарно улыбнулся.