Книга Ещё один поцелуй, страница 5 – Стелла Так

В общем, я тайком вытер пальцы о футболку и посмотрел на крошечное пятно от джема, которое осталось на одежде. Ладно, плевать.

— Прескот! — повторил отец еще более резким голосом, и мой сонный мозг был в шаге от того, чтобы взорваться.

Вздохнув, я поднял глаза.

— Прескот — крайне дурацкое имя, которое вы дали мне при рождении. Одному Богу известно, почему вы его выбрали. Нет, наверное, даже Господь не знает, — размышлял я вслух, вытаскивая газету из тарелки с завтраком.

Отец проигнорировал мою болтовню.

А мне не нужно было даже читать свежую прессу, чтобы понять — что или, вернее, кто красовался на первой странице местных газет. Я уже видел все в интернете сегодня утром. К счастью, папа до сих пор думал, что «Инстаграм» не имеет прямого отношения к таблоидам, поэтому отцовский гнев всегда настигал меня с задержкой. Благодаря этому я смог морально подготовиться к очередной взбучке.

— Катастрофа, — кратко сказал папа, и его залысины стали еще сильнее видны при ярком солнечном свете, озаряющем столовую. — Ради всего святого, зачем ты…

Грохот резко распахнувшейся двери прервал его речь.

Люстра зазвенела, а кофейные чашки задребезжали на блюдцах. В комнату ворвалась моя сестра Пенелопа. Светлые волосы девушки струились по спине, как золотой водопад, а ноги в обтягивающем костюме «Александр Маккуин» казались просто бесконечными.

— Папа! — воскликнула Пенелопа, и все в ней, начиная от золотого блеска волос и заканчивая слегка судорожной дрожью в голосе, казалось настолько идеально поставленным, будто она практиковала эту сцену целое утро. — Ты видел, что сделал Скотти?

— Если нет, то, вот и фотографии, — добавила Елена — сестра-близнец Пенелопы, которая тоже ворвалась в столовую.

Я закатил глаза, пока Елена воодушевленно таращилась в телефон. Ее указательный палец так быстро провел по дисплею, что практически расплылся.

— И… — Елена склонила голову набок, прищурила глаза и передернула плечами. — Фу-у, Скотти! — продолжала она, посмотрев на меня с презрением. — Мне еще никогда не было так стыдно за младшего братика, — поддразнила меня сестра, после чего села рядом и вытянула ноги в ботинках «Доктор Мартенс»: она ходила в них дома, когда мы оставались без внимания прессы, и ей не нужно было следить за тем, чтобы хоть чуточку выглядеть как настоящая принцесса.

Пенелопа присела на соседний стул, изящно положив нога на ногу. В отличие от сестры у нее были туфли на высоких каблуках.

— Перестань! Все не так уж плохо, — фыркнул я и сделал изрядный глоток кофе. Голова до сих пор гудела. Я слишком мало спал.

Отец, в свою очередь, помассировал переносицу и помрачнел. Сервированный стол был настолько большим, что, если бы мы распределились по всей длине, пришлось бы обмениваться смс-сообщениями, чтобы понять друг друга.

Впервые с тех пор, как мы переехали во дворец, я пожелал, чтобы родные проверяли комнатную акустику где-нибудь в другом месте. Почему близняшки так кричали? Опустив голову, я глубоко вздохнул.

Мне нужно было послушать свой внутренний голос и остаться в постели.

— Прескот, ты в зоне доступа? — проворчал отец — его голова возвышалась над букетом цветов, который находился между нами и казался весьма забавным, несмотря на показную роскошь и гигантские размеры.

— К сожалению, да.

— Там не так уж много чего видно, если вам интересно, — язвительно фыркнула Пенелопа.

— А на площадке для мини-гольфа? Около ветряной мельницы? — возразила Елена, прежде чем взглянуть на меня и ухмыльнуться. — Как тебе удалось втиснуться в это маленькое отверстие? И где, черт возьми, твои штаны? — с нажимом спросила она, продолжая натиск и положив телефон на стол.

Я посмотрел на экран мобильника и увидел фотографию, где я пытался выбраться из проклятой ветряной мельницы. Ну и поза. Мой зад в туго обтянутых трусах так и красовался на снимке. Я еще сильнее наклонил голову. Почему на мне надето только нижнее белье с надписью «Лучший принц на свете»?

— Понятия не имею, — признался я и нахмурил лоб, когда мы втроем принялись изучать следующую фотографию. — Что там произошло, я тоже не знаю, — пробормотал я. И откуда на снимке взялся садовый гном?

Елена хихикнула, а Пенелопа закатила глаза, в то время как отец сердито намазывал маслом булочку.

— Кажется, я забыл кое-что на ветряной мельнице, — пробурчал я.

— Свои штаны?

— Нет, Эванджелину, — промямлил я, и Пенелопа сделала глоток кофе, пока отец намазывал паштет.

— Что? Кузина была с тобой? Что вы делали? — спросил папа строго и немного встревоженно.

Я беспокойно заерзал на стуле, пытаясь вспомнить.

— Она была довольно пьяна после концерта…

— Не только она, — вставила колкость Пенелопа.

— Верно, Елена тоже, — выпалил я, получив удар в бок, который проигнорировал, пытаясь поэтапно восстановить вчерашний вечер. — Думаю, в какой-то момент ей в голову взбрела идея, что я должен научить ее играть в мини-гольф… как это делают обычные люди. — Последние слова я жестом заключил в кавычки, которые нарисовал пальцами в воздухе, и тут уж, конечно, все закатили глаза, даже отец.

— Зачем ты вообще пошел за ней следом? Это работа телохранителей, — резко вставил он, но его взгляд смягчился, что не осталось незамеченным.

Я нахмурился и провел рукой по волосам.

— Что я должен был делать? Телохранители где-то бродили, а кузина вела себя как сумасшедшая и спряталась в ветряной мельнице. Кто-то ведь должен был вытащить ее оттуда?

Елена скривилась.

— А куда делись твои штаны?

Я скорчил рожу, пока мозг мучительно медленно заполнял последние недостающие части головоломки.

— Их я надел на кузину. Пиджак тоже, ее же стошнило прямо на свою одежду, — вспомнил я с облегчением и наконец-то понял, почему, когда проснулся, мои волосы были пропитаны отвратительной вонью.

Я усмехнулся — тихонько и, возможно, немного высокомерно, что порой помогало мне держать на расстоянии особо надоедливых людей, как и весь мир в целом, а иногда контролировать и себя самого.

— Видите? Все, что появляется в желтой прессе, попросту преувеличено. Я больше не…

— …извращенец? — предложила Елена.

— …идиот? — возразила Пенелопа.

— …избалованный сноб? — выдала Елена.

Я сверкнул глазами на обеих.

— Если так, то в следующий раз я оставлю Эванджелину в ветряной мельнице, — проворчал я, рискнув еще раз взглянуть на фото. Откашлявшись, я подавил чувство стыда глотком кофе.

— Именно это ты должен будешь сделать, Прескот, — серьезно сказал отец.

— Даже если ты хотел помочь Эванджелине, в итоге пострадал именно ты, а не она. Ты опозорил нашу семью. Нельзя, чтобы о нас писали такие статейки. Репортеры рыщут повсюду! Эва способна сама…