Книга Ещё один поцелуй, страница 72 – Стелла Так

Я прикусила нижнюю губу, чтобы подавить смех.

Бедный… Неужели я была такая неприятная? Я подняла на него глаза, косо падающий лунный свет освещал светлые волосы принца, делая их ярче, а его глаза — темнее. Ресницы Прескота бросали зазубренные тени на его скулы.

— Просто поцелуй? — уточнила я, видя, как его зрачки резко расширились: теперь глаза Прескота казались почти черными.

Уголок его рта дернулся, когда он здоровой рукой взял одну из моих прядей волос и притянул меня еще ближе. Так близко, что воздух между нами стал теплым. Но могло быть и так, что мне стало жарко совсем по другой причине.

— Скажи, чего ты хочешь, Сильвер? Что между нами происходит? Почему мне так хорошо с тобой?

Мои губы слегка приоткрылись, когда он провел по ним большим пальцем, словно хотел вытянуть из меня ответ. Мой пульс учащенно забился.

— Как ты себя чувствуешь?

Пальцы Прескота скользнули вниз и нежно погладили меня по ключице, прежде чем замерли на жилке, где бился пульс.

— Раньше у меня постоянно было ощущение, что я тону без воды. Как будто я всю жизнь что-то искал, не зная, что на самом деле хочу найти. Вроде как смотрел в зеркало и видел только тень вместо собственного лица.

Мое дыхание смешалось с его вздохом.

— А сейчас? Что ты чувствуешь? — спросила я.

Прескот улыбнулся.

— Ну… ты схватила меня и потянула вверх, чтобы я наконец смог дышать. Дышать удивительно больно, но это лучшее, что когда-либо случалось со мной. И теперь я понял, что правильного пути нет, а есть только тот, который я выбираю сам. И если я сейчас посмотрюсь в зеркало, то увижу…

— Меня? — предположила я, ухмыляясь.

— Нет, хотя, может, и так. — Он рассмеялся. — Да, ты права. Ну а я уже не холодный и безжизненный. Я смотрю на себя сквозь твои прекрасные, спокойные и умные глаза… и вижу себя настоящего. Ты научила меня этому. Ты видишь меня насквозь и все равно остаешься рядом. Ты даже не представляешь, как много это для меня значит. — Прескот прислонился своим лбом к моему и смежил веки. Он выглядел расслабленным и безмятежным.

Я медленно подняла руку и положила на его грудь, чтобы ощущать каждый удар сердца на кончиках пальцев.

— Прескот?

— Да?

— Поцелуй меня, пожалуйста, — сказала я.

Он открыл глаза и почувствовала его рот на своих губах. Это уже не первый поцелуй, но ощущение новизны никуда не делось. Я едва не потеряла сознание от охвативших меня чувств. Как будто это оказался первый настоящий поцелуй во всей моей жизни. Именно таким он должен быть на вкус… таким, а не другим. Кожу начало покалывать, она покрылась мурашками, когда язык Прескота разлепил мои губы и медленно погрузился в мой рот.

Прескот тоже пробовал меня на вкус, проникая еще глубже. Его дыхание вдруг стало быстрым и прерывистым.

Все внутри меня сжалось, когда я испустила стон, схватила его руку и увлекла в сторону больничной койки. Прооперированная рука парня внушала мне жалость — и лишь поэтому я с трудом сдержалась, не кинула Прескота на кровать и не запрыгнула на него со всего размаху. Вместо этого я осторожно помогла ему лечь и села верхом. Мои колени уперлись в матрас.

— Что ты делаешь? — прошептал Прескот. Его губы опухли, а волосы спутались.

— Выясняю, что я чувствую, — тихо ответила я, стягивая рубашку через голову и возвышаясь над ним, стоя на коленях.

Глаза Прескота скользили по каждому сантиметру обнаженной кожи, по груди, пока что скрытой лифчиком.

— Позволь мне понять, что чувствуешь ты, — попросила я, взяла его руку и положила себе на грудь, именно туда, где билось сердце.

Прескот содрогнулся и кивнул. Он заставил меня почувствовать. Все ощутить: как его дыхание встретилось с моим, как соприкоснулись тела, как познакомились губы, как мои пальцы искали пальцы Прескота, а его — нашли мои.

Мы не отпускали друг друга. Всю ночь.

— Эй, Сильвер! Ты проснулась?

Я не хотела открывать глаза: ведь тогда наверняка утренняя реальность вторгнется в наш с Прескотом мир и отнимет у меня тот жар, который согревал меня сегодняшней ночью. Может, лучше не сейчас. Может, позже, а не сразу.

Тем не менее в объятиях Прескота я чувствовала, что могу пережить все что угодно. Возможно, настоящая жизнь никогда не была предназначена для того, чтобы жить в одиночку, а не вдвоем.

У меня до сих пор ныли мышцы. Виной были не только стресс, горе и боль, но главным образом, то, что последовало после всех треволнений. Прикосновения, ласки, объятия, поцелуи, ощущение, что тебя держат на плаву… Как будто Прескот с каждым прикосновением делал из меня другого человека. Он возвращал меня не к тому, какой я была раньше, а к чему-то совершенно иному. И если меня не обманывали чувства, то мне нравился человек, которого он сделал из меня.

Теплое дыхание коснулось моего лица, и я почувствовала его губы на своих.

Он поцеловал меня. И я позволила ему это сделать. Но я понимала, что проблемы, которые теперь стали для нас общими, не разрешатся сами по себе. Я решилась и открыла глаза.

Голубые глаза принца встретились с моими.

— Доброе утро, — сказал Прескот.

— Доброе утро, — прошептала я в ответ.

Наши ноги переплелись. Думаю, мы чем-то напоминали гигантский крендель. Я не была вполне уверена, что мы когда-нибудь сумеем оторваться друг от друга, но меня это совершенно не волновало.

Прескот зевнул.

— Мы можем так всегда просыпаться в будущем? — спросил он меня сонно, но явно счастливо.

— На больничной койке? — спросила я и усмехнулась.

Он улыбнулся.

— Нет. Держась за руки и все такое.

— Посмотрим, — расплывчато ответила я. — Ты нервничаешь?

— Из-за чего?

— На это может быть много причин. Нам нужно выяснить, кто заинтересован в том, чтобы желать тебе смерти. Мы должны еще раз поговорить с твоим отцом. Кстати, сегодня же заседание парламента. Разве ты не хочешь быть там вместе с семьей? — спросила я, зевая.

Прескот напрягся.

— Я почти забыл про парламент. Нет, мне сказали ни под каким предлогом не покидать больницу. Я посмотрю новости по телевизору.

— Мне остаться с тобой?

— Да, пожалуйста, — прошептал Прескот и приник ко мне, как вдруг послышался щелчок: похоже, кто-то открыл дверь.

— Ах, с ума сойти! — воскликнул кто-то.

Мы с Прескотом быстро отлепились друг от друга. Незнакомая медсестра топталась на пороге, держа в руках поднос с завтраком. Она смотрела то на меня, то на принца, недовольно поджав губы.

— По-моему, один из вас — явно не пациент, — строго сказала она.