Онлайн книга «Путь воина»
Учитель демонстрировал нам это озарение, как же оно называлось? «Стена Воздуха», — напомнил Внутренний Голос. — Разрезает пространство стенами толстого и свистящего воздуха». Так же напомнил, что в сочетании с «Морозной Бурей» способно выстраивать заграждения изо льда, источающего смертельный мороз. А в сочетании с «Отталкиванием Вещества» можно вообще воздвигать стены и объекты из любых подручных материалов. — Мы и не думаем бежать, — сказал Хаки. — Мы сейчас сами вас побьём, хотя нас двое, а вас пятеро. Вишал Кохуру ответил: — Не пытайся усовестить меня в том, что мы нападаем превосходящими силами. Вспомни уроки военной хитрости. Тот командир, который заманил врага в ловушку и атаковал его превосходящими силами, побеждает в девяти случаях из десяти. — Ну, у вас не тот случай, — вмешался я в разговор. — Надо было позвать весь свой отряд, чтобы справиться с нами. Один из противников хмыкнул, оценив остроту. Вишал Кохуру молча перевёл на меня свой тяжёлый и мрачный взгляд. Во мне шевельнулось поганое чувство. Вишал Кохуру показался мне невероятно грозным и сильным противником. Страшнее гракка. Откуда-то со стороны в мои мысли впилась мысль, словно ещё один Внутренний Голос: «Проси о пощаде! Отдай ему мочи-ку и проси о пощаде!» В чувство меня привёл Хаки, он с силой наступил мне на пальцы ноги: — Очнись, Самиран! Тебя запугивают «Смятением Духа»! Вишал Кохуру мрачно расхохотался: — Значит ты, Самиран, боишься меня на самом деле. Бойцы отряда Кохуру одновременно разошлись в стороны, одновременно наставили на нас свои короткие копья. Только тот воин, который закрыл выходы «Стеной Воздуха», отошёл назад, видимо, потратил все силы на это озарение. Их движения были синхронизированы, как у солдат на параде. Теперь я и Хаки стали отходить к перилам площадки, как это недавно делали запуганные нами ученики. — Мой недостойный братец превратил отряд в свору лицедеев, танцующих на рынке, — сказал Кохуру. — Вы, челядинцы Патунга, скорой поймёте разницу между нами. Ваша слава была короткой и скоро её забудут. Вишал Кохуру ринулся на меня. Я, готовый к атаке, звезданул несколькими молниями. Но ни одна из них не попала в Вишала. Словно он предугадал место, куда ударит каждый разряд! Пришлось встретить его стандартным уходом и ударом мочи-кой — это получилось намного лучше. Я даже захватил толстое запястье Вишала изгибом мочи-ки. Дёрнул оружие, вынуждая Вишала пробежать вперёд, одновременно с этим поставил ему подножку. Но Вишал не упал — просто протопал по моей ноге своими слоновьими ногами. И как с таким драться? Вишал страшнее гракка. За спиной у меня загромыхали удары Хаки. Ему достались три воина с копьями. Вишал Кохуру наконец-то применил своё озарение. Его фигура вдруг вспыхнула ярким силуэтом, словно он стал лампочкой в форме мускулистого парня. Всю площадку залил ослепительный свет. Я ничего не видел, но ощущал, как моя туника, пояс с шкатулками и всё прочее затрещало, как в огне. По моей коже посыпался какой-то песок. А сама кожа сначала нестерпимо зачесалась, а потом словно стала гореть. Из окружающей меня ослепительной белизны прилетел едва заметный, растворённый в сиянии кулак. Прямо в нос. Я упал, ударившись затылком о каменный пол. Рядом со мной стонал Хаки. Сияние померкло. Я снова увидел очертание колон и фигуры бойцов. На этом поединок на волшебных заклинаниях прекратился. Воины отряда Кохуру обступили меня и Хаки и принялись просто нас запинывать, без всяких озарений. Пинали теми самыми железными накладками на носках сапог, о которых я недавно думал. Наконец послышались спасительные вопли какого-то учителя: — Солдатня устроила кровопролитье в святых стенах Дома Опыта. Зовите стражу! Гудение «Стены Воздуха» оборвалось. Наши обидчики перестали пинать нас и один за другим перепрыгнули через перила площадки. За момент до их прыжка сверху опустился серебристый акраб обтекаемой формы, придававшей ему сходство с летающей тарелкой. Все пять воинов чётко попали в раскрытый овал в борту акраба. Ещё секунда — и акраб исчез. Буквально исчез, не улетел, а растворился в воздухе, как клингонский звездолёт. Вишал Кохуру не хуже меня усвоил, что всегда необходимо намечать путь отступления. Слаженность отряда внушила уважение. Будто они много дней тренировались именно в том, чтобы избить нас конкретно на этой площадке и потом улизнуть. Род Кохуру всерьёз взялся за воспитание нового отряда своих воинов. И то, что они так выдрессировали их за это время, подтверждало — Кохуру не просто так самый сильный воинский род. Если их старшие и мухлевали, подделывая Моральное Право, то воины были однозначно лучшими на Дивии. — Вот так отделали нас, а, Хак? Мой друг что-то промычал, пытаясь перевернуться с живота на спину. — А ведь могли и убить. — Ы-ы-ы, — согласился Хаки. Соперничество воинских родов и отрядов редко переткало в убийства. Всё-таки это была не война, а просто соревнование. Отряд Маджи Патунга унизил конкурентов тем, что заслужил большую славу. Теперь конкуренты в качестве мести отмудохал нас прямо в стенах Дома Опыта. Если бы они убили нас, то началась бы настоящая родовая война. — И одежда у них, как у настоящих воинов, — прокряхтел я. — У всех как на подбор. А мы носим кто во что горазд. Словно шайка наёмников. Хаки согласно промычал. В целом я не так уж и пострадал. Только в носу пульсировала боль, растекаясь по всему лицу. И кожа продолжала зудеть и чесаться. Хаки пришлось намного хуже — на его тунике расплылось несколько кровавых пятен от уколов копьями. Я сел на полу и огляделся. На камнях блестели капельки крови. Трещины в стенах дымились после моих «Ударов Молний». Весь пол и стены покрылась налётом белой пыли, словно кто-то настойчиво крошил тут камни. Наверняка — результат того света, которым ослепил нас Вишал Кохуру. Что за озарение? «Озарение заметной ступени «Ярость Солнца», — подсказал Внутренний Голос. — Свет испепеляет вещество, а потом и самого человека». — А моя «Живая Молния» помогла? «Да. Иначе твоя кожа истлела бы». Футляр от моей мочи-ки валялся на том месте, где я его бросил. Но тоже как-то обветшал и исхудал, кожаные стенки провалились внутрь деревянного каркаса. Я осмотрел свою тунику. Она выглядела такой ветхой, словно я носил её сто лет не снимая. Металлическая цепочка, на которой висел мой знак воинской принадлежности, сделалась хрупкой, и порвалась от одного рывка. Сам знак потускнел, покрывшись налётом ржавчины, но остался крепким. Видимо, в него заложена устойчивость к таким повреждениям. |