Книга Лазурь. (не)Идеальная для тебя, страница 74 – Екатерина Полянская

В остальном же там были анализы, необычный состав крови и ни на что не похожий магический фон при полном отсутствии магии. Без книги или нужных знаний никто бы не понял, что я – ирайна.

Единственная сохранившаяся ирайна в Ньэгге.

– Не уверен, что вправе давать советы, но не лучше ли оставить прошлое в прошлом? – Минут через двадцать нарушил молчание Блесс.

Я кивнула и вымученно улыбнулась.

Отложила папку.

– Хороший совет.

Время к трем часам ночи, а сна ни в одном глазу.

Мне бы откинуться на мягкую спинку и расслабиться, но расслабляться было рано.

– Блесс...

– Да?

– Кажется, я потеряла нашего пса. – И когда он посмотрел на меня, виновато затараторила: – Мы гуляли, а потом на меня напал Рик. Джир его укусил... луна, я надеюсь, этот мерзавец его не ударил в ответ! Но он остался там, один, далеко от дома, и... Конечно, кто-то мог найти его и по адресу на медальоне вернуть. Но я все равно чувствую себя худшим человеком на свете!

Я бы еще много чего сказала, но воздух закончился.

Пришлось взять паузу, чтобы отдышаться.

Блесс как раз успел кому-то позвонить.

– Джир в порядке. Его нашли и привели домой, – сообщил маг, снова повернувшись ко мне. А потом опустил ладонь на коленку, подался ближе и доверительно прошептал: – Нежана, ты не худший в мире человек. Даже не в первой десятке. Не стоит об этом переживать.

Меня немного прорвало.

С губ сорвался истерический смешок, а по щеке побежала слеза.

Одна-единственная.

– Умеешь успокоить как никто другой, – фыркнула я.

Слоттерс тряхнуло, когда мы влетали в дождь.

Не знаю, кто кого поцеловал первый, но следующие несколько минут мне точно было не до переживаний.

Четыре часа.

Усталость все еще не свалила меня с ног.

Я смотрела на часы, как если бы они отсчитывали время до чего-то важного.

Оказавшись дома, первым делом затискала вымытого Наттой Джира, угостила его собачьим печеньем и не уклонялась, когда он принялся лизаться, а потом носиться вокруг меня. Мне это нужно было больше, чем ему. Меня даже отпустило немного.

Невидимая пружина внутри почти лопнула...

Пока я принимала душ, с Блессом опять связывался Джексон. Что-то они там обсуждали и, кажется, остались одинаково довольны. Блесс так точно. Он выглядел как человек, у которого все под контролем. Но он всегда так выглядел. Его хорошее настроение никуда не делось, даже когда ему доложили, что слоттерс, из которого мы с Риком исчезли, врезался в дом и взорвался. Там обошлось без пострадавших, так что причин для переживаний правда не было. Я же, стоя под тугими теплыми струями и прислушиваясь к происходящему в комнате, смывала с себя грязь и тревоги прошедшего вечера и заодно обнаруживала новые повреждения.

Большую ссадину на ключице.

Синяк на спине.

Припухшую губу, которую я, похоже, прикусила, когда падала.

Та еще красотка.

Зато так я меньше всего похожа на ирайну.

Закутавшись в халат и обернув волосы полотенцем, проскользнула в гардеробную. И только когда услышала, что Блесс занял мое место в душе и там полилась вода, отпустила эмоции. Сползла на пол среди вешалок с платьями и залилась слезами.

Я даже не знала, из-за чего именно плачу.

Просто горячий ком внутри требовал выхода, и лучше всего это получалось через рыдания.

По щекам скользили соленые ручейки. На шею – и терялись где-то в недрах махрового халата...

Я захлебывалась рыданиями.

Эмоциями.

Не знаю, сколько времени прошло.

Тьма поглощала с головой. Заволакивала сознание. Топила в безысходности.

Пожалуй, единственным четким ощущением все это время оставался холодный пол, на котором я сидела. Оно держало разум в реальности, не позволяло ему полностью окунуться в болезненную дымку.

К моменту, когда Блесс осторожно шагнул в гардеробную, мне уже стало чуть полегче, хотя в мыслях по-прежнему царила гулкая пустота.

– Неж? – позвал меня с нотками беспокойства в голосе.

Я торопливо утерла ладонями щеки и совершенно неуместно улыбнулась. Босиком и тоже в халате – он выглядел таким домашним и... моим, что что-то нежное щемило внутри.

– Прости, – пробормотала, поднимая на него затуманенный слезами взгляд, и вновь утерла лицо, которое успело опять стать мокрым. – Я просто...

– Не можешь оставаться со мной? – Он устроился на полу напротив меня и пытливо заглянул в заплаканное лицо.

Что?..

Я энергично помотала головой.

– Надо было тебе сказать, что подозреваю в себе ирайну, но... я испугалась. – Облизала сухие губы и глухо всхлипнула. – Прости.

– То есть, ты меня не ненавидишь за то, что мой дед убил твою мать? Даже если правда произошел несчастный случай, это все равно его вина. – Блесс наклонился вперед, уперся руками по обе стороны от меня. – И...

Я потрясла головой, повторяя свое недавнее движение.

– И ты опять пытаешься взять всю ответственность на себя, – остановила его. – Это нечестно. Ты даже не знал ничего.

– А ты – лучшая девушка во всех измерениях, – тихо-тихо выдохнул он, и его дыхание осело на моей коже.

Слезы высохли.

– Если только, для тебя, – прошептала смущенно.

– Для меня, – подтвердил жених... и его глаза потемнели от надвигающегося шторма. – Я люблю тебя, Нежана.

– И я тебя.

Без луны и магии.

Несмотря на то, что ирайны обычно не способны любить кого-то, кроме себя.

Так сильно, что задыхаюсь от этих эмоций, а у сердца вырастают крошечные воздушные крылышки.

И я понятия не имею, как выразить все это словами...

Но время слов ушло. Блесс нашел способ закончить этот разговор и без них.

Резкий рывок – и даже того небольшого расстояния между нами уже нет. Мгновение. Удар сердца. Недоверчиво распахнутые глаза. И его губы сминают мои, воруют дыхание, уговаривают довериться и обещают, что все будет хорошо.

Обязательно.

Сейчас.

В безотчетной ласке мои руки скользят по его плечам, путаются в халате... добираются до кожи. Полумрак гардеробной вспыхивает золотыми искрами. Смех и судорожный всхлип. Дыхание срывается. И мой халат тоже летит на пол.

Еще немного совершенно безумных поцелуев.

И снова рывок – Блесс подхватывает меня на руки и несет к кровати. Опускает на прохладные простыни и тут же нависает сверху. Глаза в глаза. Дыхание разбегается по разгоряченной коже мурашками, делая ее невероятно чувствительной. В мозгу бьется одна паническая мысль и, в конце концов, прорывается: