Книга За тридевять земель, страница 105 – Екатерина Мекачима

Облачённые в водоросли воины Ния поклонились своему правителю и подошли к Валераду. Князь не позволил взять себя под руки: брезгливо отстранившись от когтистых мокрых лап, Валерад покинул тронный зал в сопровождении детей моря.

Слуги Ния отвели Валерада в терем, где морские воины держали в заточении его семью. Бажена тут же подбежала к мужу и, не скрывая своих чувств, обняла его: княгиня очень переживала, когда слуги Ния приходили за князем, каждый раз боялась более не увидеть его.

– Печальны мои вести, родная, – говорил Валерад, отстранившись. Князь медленно прошёл к окну, за которым моросил серый осенний дождь.

– Нас убьют? – тихо спросила княгиня: князь впервые вернулся в настолько подавленном состоянии. Обычно после бесед с Нием Валерад злился на свою беспомощность.

– Нет, – сухо ответил Валерад, не оборачиваясь на жену. Хвала Богам, дочери находились в соседней горнице и не могли их слышать.

– Тогда не всё так плохо… – Бажена положила руку на плечо мужу, но Валерад убрал её. Князь обернулся и строго посмотрел на жену. Холодный осенний свет мягко разливался по её лику, будто кисть искусного живописца, с любовью выписывающая прекрасные черты. Как же больно ранит её, кроткую и мягкую, то, что он поведает ей…

– Я согласился на ужасное, – ответил Валерад. – Когда я расскажу тебе, ты будешь меня ненавидеть и будешь в том права. Ибо я струсил перед лицом смерти.

Стрибог гневался, и море бушевало, наливаясь тьмой и пенясь под холодным дождём; низкие тучи угрожающе клубились, походя на чёрный дым от великого пожарища. Заканчивался первый месяц осени, руен, и Боги были не рады бороздящим море судам. Корабли, отправленные из Солнцеграда к западным землям, вели отчаянную битву со стихией, которая то предательски стихала, то набирала мощь.

– Будто внук Стрибога и Перун не пускают нас, – говорил Инагост, вглядываясь в бушующее море, что могучими волнами скрывало от глаз землю – главнокомандующий знал, что суда уже обогнули Западную Дугу и вошли в воды западных островов, но берега не было видно.

Разыгравшийся шторм пробуждал в душе тёмные воспоминания о морском сражении близ Блажена – с тех пор морские бури всегда напоминали о том страшном времени. Инагост не представлял, почему Боги не просто сохранили ему жизнь, но и оставили на службе. Все шесть лет главнокомандующий ждал справедливого возмездия. Видимо, время искупать содеянное пришло…

Инагост нахмурился: резкий, будто вырубленный из дерева профиль, угрюмый взгляд стальных глаз ещё больше потемнел. Вытянутое лицо обрамляли перехваченные обручем поседевшие волосы, мокрой паутиной ложившиеся на плечи.

Но среди волн Инагост так и не заметил слуг Полоза. И то было странно – главнокомандующий был уверен, что битва будет в море. Думал Инагост и о том, что в этой битве он погибнет и то будет справедливо.

Отгоняя думы, главнокомандующий морского флота поднялся на шканцы флагмана «Благомира». Дождь застилал глаза, холодный ветер пробирал до костей. Инагост, не обращая внимания на ненастье, встал рядом с капитаном судна Светояром, кормщиком корабля и военачальником Всеградом, который тоже не мог пережидать шторм в трюме. Вперёдсмотрящий помор доложил о том, что земли на горизонте нет.

– Если внук Стрибога и дальше будет серчать, придётся лечь в дрейф, – обратился к Инагосту капитан «Благомира» Светояр – суровый морской волк с тяжёлым взглядом. – Мы не сможем идти против ветра.

Инагост не ответил капитану: происходящее было знакомо Инагосту, как было оно знакомо и кормщику «Благомира» Всевиду. Морская битва Драгослава Великого в водах Блажена будет в памяти всегда. Как и страшный ослепляющий до беспамятства морок. Инагост не понимал той беспечности, с которой многие отнеслись к угрозе Севера, будучи уверенными в том, что после очередного поражения Змий не посмеет посягнуть на священную землю детей Сварога. И потому волны, что не пускали суда к островам, захваченным неведомыми силами Полоза, виделись Инагосту не простыми волнами осеннего ненастья конца судоходного сезона, невзирая на то, что ни слуг Полоза, ни таинственного Ния в море замечено не было.

– Главнокомандующий! – обратился к Инагосту Всевид, стараясь перекричать рокот стихии. – Прикажите лечь в дрейф! Мы не сможем обойти шторм!

Инагост продолжал молча смотреть на море.

– Думаю, пора, – согласился Всеград и посмотрел на Светояра. – Царь говорил о том, что это может быть обманом.

– И всё равно отправил суда! – возмутился капитан.

– У него не было иного выбора! – ответил Инагост, грозно глянув на Светояра. – Царь не мог оставить запад, даже зная о том, что произойдёт.

– Главнокомандующий, скажу вам, как думаю: был бы царь мудрее, понял бы, что надобно укреплять границы свободных земель, а не отправлять флот и дружины на погибель! – гневался Светояр.

– И оставить Запад в беде?! Это речи изменника! Ты…

Низкий гул прервал речь Инагоста: будто гром разразился не в небесах, а в глубине вод. Море утробно клокотало, и его первобытный рокот отзывался в груди.

– Перун всемогущий, – прошептал Всевид.

От рокота моря на горизонте поднялась вода: колоссальная стена тёмной воды катила свою мощь на суда сварогинов.

– Откуда… – опешил вперёдсмотрящий.

Слова помора потонули в гневе стихии: шипя и клокоча, могучая волна угрожающе надвигалась на суда. Вода будто хотела достать до небес, слиться с ними, настолько высоко она поднялась.

Гневно рокоча под протяжный вой Стрибога, море накрыло корабли.

Мир застила ледяная вода, и Инагост ощутил, как вместе с «Благомиром» полетел в кромешную тьму.

Инагост открыл глаза: мокрое дерево палубы корабля в свете безмолвного дня казалось отлитым из стали. И в этой стали отражалось небо – серое и низкое. Странно. Для Морова Царствия слишком светло, а для Ирия – темно. Да и птиц в памяти не было… Только лютый холод да вода. И звенящая тишина пленила дух.

Низкий с перекатами смех порезал тишину, и Инагост услышал помимо смеха шум дождя. По палубе побежали ручейки, и мир перед глазами ожил.

– Всё верно – ты ещё в Среднем Мире, сын Сварога! – прорычали рядом.

Инагост медленно поднял голову и ужаснулся: рядом с ним на палубе разбитого «Благомира» стоял высокий муж. Его одеяние было покрыто известняковыми наростами, с чёрных спутанных волос стекала вода, острые скулы украшали костяные пластины, а зелёные изумруды-глаза смотрели в душу. Голова у Инагоста кружилась, а потому представшего взору великана главнокомандующий морского флота принял за морок. Но сколько бы Инагост ни зажмуривался, серокожий громила оставался на месте.