Книга Песнь Сорокопута. Ренессанс, страница 52 – Фрэнсис Кель

– Тебя забыл спросить.

Я попытался сдвинуть локоть Хитклифа, но чистокровный стрельнул разъярённым взглядом и мотнул головой.

– Что? – одними губами произнёс я.

– Не двигайся, – по слогам отчеканил он.

Хитклиф всё ещё полулежал на мне, неприятно давя на грудь. Мы вообще сейчас находились в очень странной позе. Было бы неловко, если бы нас увидели.

– Встань.

– Не могу, – покачал он головой. – Будет шумно.

– Мне больно. – Я осторожно приподнялся.

– Потерпи, – недовольно проговорил Хитклиф у самого моего уха.

Как я вообще в это вляпался? Пока мы препирались, Гедеон и Люмьер успели что-то обсудить – Гедеон был в прекрасном расположении духа, судя по голосу, а Люмьер печален и угрюм – и незаметно выйти из библиотеки. Когда за ними захлопнулась дверь и наступила тишина, в которой мы ещё пару минут сидели, боясь сдвинуться, стреляя друг в друга рассерженными взглядами, я первым делом с силой оттолкнул Хитклифа.

– Ай! – взвыл он, потирая ушибленный локоть.

– У тебя чудесный старший брат, – едко бросил я, отряхивая свой костюм. Мне нужно после бала вернуть его в целости и сохранности. – О, прости. Сводный старший брат.

– Держись от него подальше, – огрызнулся Хитклиф.

– С радостью. Будь моя воля, я бы вообще не связывался с чистокровными.

Хитклиф усмехнулся, как будто я удачно пошутил.

– Я бы тоже.

Я удивлённо посмотрел на него, не понимая, серьёзен он или нет. Хитклиф всё так же сидел на полу, уставившись в одну точку.

– Мне пора, – зачем-то проговорил я, направляясь к дверям.

– Стой!

– Ну, что ещё?

– Пожалуйста, не говори никому про то, что я приёмный. – Он поднялся и подошёл ближе.

– Конечно, Готье, само собой. – Я изобразил сочувствие, а потом расхохотался. – Ты бы себя видел! Ты что, с луны свалился? Разве забыл: «Чистота крови…» – бла-бла-бла, помыслы, всякое такое… Я низший, а значит, мне нет веры.

– Брехня всё это, – перебил он.

– Что именно?

– Да всё! «Чистота крови – чистота помыслов». Бред собачий, – процедил Хитклиф.

Я замолчал, не зная, что добавить.

– Послушай меня, Джером. Я знаю, что нам не найти общий язык и ты меня терпеть не можешь.

– Мягко сказано, – закатил глаза я.

Хитклиф устало вздохнул и продолжил:

– Я не враг и не желаю тебе ничего плохого. Мне жаль, что тебя тогда уволили с работы.

Я чуть было не ляпнул: «С какой работы?» – и тут же вспомнил, что в первую нашу встречу со Скэриэлом разыграл сцену. Меня поразило, что он помнил об этом, когда я сам уже запамятовал.

– Правда. Будь у меня возможность, я бы помог тебе с работой. Если ты никому не расскажешь о том, что сегодня сказал Гедеон, я буду тебе должен.

– Хм. – Я задумался. – И что именно ты мне будешь должен?

– Всё, что захочешь. Всё, что я смогу сделать.

– Ты это серьёзно? – изумлённо спросил я, на что он уверенно кивнул. – Кому ты решил довериться? Низшему? Смешно.

– Я доверяю тебе, – проникновенно сказал Готье. – Мне нет никакого дела до статуса – низший или чистокровный.

– Проверь голову, Хитклиф. Тебе, кажется, мозги отшибло. Мне плевать на твои секреты, и уж тем более хранить я их не буду.

– Джером… – опять начал он, но я перебил.

– Ты не должен мне доверять, тупица. – Теперь уже я разозлился не на шутку. – Да кому я говорю… Ты в своём уме? Я тебе ничего не должен.

– Зато я буду у тебя в должниках. Чего тебе надо? Денег?

– Иди на хрен, Хитклиф.

Хотя, если быть честным, деньги – не такой уж и плохой вариант.

– Посмотри на это с другой стороны. Разве было такое, что чистокровный обязан чем-то низшему? А я буду обязан.

– Я не могу понять, ты или тупой, или очень умный.

– Как тебе удобно думать. – Хитклиф улыбнулся.

– Тупой, – заключил я.

– Я не ожидал другого.

– Мне нужно подумать.

– О чём?

– Сливать всем, что ты приёмный, или нет, тупица.

– Кретин, – с улыбкой добавил он.

– Я ещё не согласился.

– А мне кажется, что уже. – Он лыбился с довольным видом, раздражая ещё сильнее.

– Ни фига, – проворчал я, отвернувшись.

– Тогда я просто оптимист.

– Ты просто отбитый на голову, – огрызнулся я в ответ. – Веришь мне, хотя не должен.

– Но я же никому не сказал, что низший живёт по поддельным документам в центре, – как бы между прочим заявил Готье.

Я поражённо охнул.

– А вот это уже шантаж.

– Ой, Джером, как ты мог такое подумать?! – театрально произнёс он, подражая мне.

– А ты не так уж и туп, – угрюмо добавил я.

Возникло неприятное чувство, словно Хитклиф хотел меня обдурить, да не вышло, и он применил тяжёлую артиллерию. Может, с виду он наивный, но с ним нужно быть начеку.

– Повторюсь, я не желаю тебе зла. Я мог сдать тебя в любое время, но молчал.

– Если ты сдашь меня, то сдашь и Скэриэла, и Эдварда. Они меня укрывают здесь.

– Мне бы не хотелось создавать вам всем проблемы. Поэтому, – Хитклиф протянул руку, – ты молчишь обо мне. Я молчу о тебе. По рукам?

Я с сомнением смотрел на протянутую руку.

– А ты мне всё ещё будешь должен? – спросил я, прищурившись. – Или аттракцион невиданной щедрости закрылся?

– Я всё ещё буду тебе должен. Я ведь обещал.

– Слово чистокровного ничего не значит.

– Может, чистокровного и не значит, а вот моё слово – да.

Ничем не подкреплённая брехня. Он может сейчас пообещать хоть горы свернуть, никому из чистокровных нет веры. Но посмотрим, что из этого выйдет. В любом случае я знаю его большой секрет.

– Тогда по рукам. – Я сжал ладонь чуть сильнее, но Готье не подал виду.

– Мы друг друга сегодня не видели, – серьёзно произнёс Хитклиф. – И я ничего не знаю про вашу со Скэриэлом подработку.

– Договорились. Я выхожу первым. Ты через десять минут после меня.

– А наш сигнал: два коротких удара и один длинный?

– Чего?

– Шучу.

Чёртов шутник.

Я вышел из библиотеки и направился к лестнице. Хитклиф – мой должник. Расскажи кому – не поверят. Скэриэлу не нужно об этом знать. Должен ведь и у меня быть туз в рукаве. Не всегда я буду на вторых ролях в чужих планах. Пока я не знал, что из этого выйдет, ведь впервые решил пойти против Скэриэла, но меня переполняли эмоции. Я докажу, что тоже кое-чего стою.