Книга Книга двух путей, страница 20 – Джоди Пиколт

– Да, я знаю, – отвечаю я.

– Это насчет тебя и Брайана? Вы ведь никогда не ссорились.

– Похоже, все когда-нибудь бывает впервые.

Кайран ждет продолжения, но я не расположена вдаваться в подробности.

– Послушай, Дон, тебе нечего волноваться. Вы с Брайаном очень правильные. Стандарт. Вы матримониальный эквивалент восхода солнца по утрам и голубого неба, когда открываешь глаза. Вы будете вместе до скончания века. Ты это хотела услышать?

– Да, – отвечаю я. – Конечно.

В хосписе мы всегда держали кошку, предсказывающую смерть. Не кота, а именно кошку, у которой, насколько я знаю, не было клички – просто Кошка, – но которая жила в здании. В бюджете даже имелся отдельный пункт на ее питание. У нас также были две собаки для терапии, навещавшие пациентов, но кошка – животное, которое гуляет само по себе и, в сущности, чрезвычайно холодное. Насколько я понимала, единственная польза от кошки состояла в том, что она давала нам знать, когда кому-то оставалось жить меньше двадцати четырех часов.

Если, войдя в палату, я видела, что кошка, свернувшись клубком, лежит в ногах чьей-то кровати, то могла смело утверждать, что этот человек вскоре умрет. Уж не знаю, было то шестое чувство или некий обонятельный сигнал – собак ведь натаскивают определять по запаху некоторые виды рака, – но показатель успеха треклятой кошки составлял сто процентов.

Впервые я увидела, как умирает человек, только после года работы в хосписе. (Даже сейчас большинство моих клиентов умирают, когда в комнате никого нет, словно их удерживала на этом свете лишь сила воли людей, которые будут по ним скучать.) Как-то утром я вошла в палату пациентки хосписа Джудит и поймала на себе взгляд Кошки, помахивавшей хвостом.

Решив не тревожить ее дочь Аланну, которая сама ухаживала за матерью, я навскидку оценила состояние Джудит. Она не отреагировала на мой приход и тяжело дышала. Я посмотрела на Кошку, кивнула, и та, спрыгнув с кровати, медленно вышла из палаты.

– Аланна, – позвала я дочь Джудит, – если вы хотите что-то сказать маме, то говорите прямо сейчас. Ей, по-моему, недолго осталось.

Глаза женщины тотчас же наполнились слезами.

– Неужели это конец?

Если я что и узнала для себя, имея дело со смертью, так это то, что она всегда застает врасплох, даже в хосписе.

Я поставила себе стул рядом с Аланной. Она наклонилась вперед, непроизвольно задерживая дыхание всякий раз, как ее мать делала вдох. Дыхание Чейна – Стокса, характерное для умирающих, – это дыхание, при котором поверхностные дыхательные движения учащаются и, достигнув максимума, вновь ослабляются и замирают, а затем через несколько минут цикл повторяется в той же последовательности. И хотя это нормальное явление при прекращении работы дыхательной системы, подобное дыхание воспринимается как агония, и членам семьи невыносимо его слышать, тем более что они знают: это начало конца.

Моя задача – поддержать не только своих пациентов, но и их близких. Поэтому я попыталась отвлечь Аланну расспросами о том, как прошла ночь и когда Джудит в последний раз открывала глаза. Увидев, что Аланне становится все больше не по себе, я спросила, как обручились ее родители.

В свое время я прочла, что каждая история – это история любви. Любви к человеку, к стране, к образу жизни. Откуда следует, что все трагедии – истории утраты того, что вы любили.

Когда больной на терминальной стадии не может преодолеть страх смерти, ему стоит оглянуться на свое прошлое. Это успокаивает. Мы имеем обыкновение забывать, что когда-то были молодыми. Но именно тогда для нас все только начиналось, а не заканчивалось.

Аланна подняла на меня глаза:

– Мама и папа – представители совершенно разных социальных слоев. У папы имелся фамильный капитал, а у мамы не было практически ничего. Они решили совершить поездку по национальным паркам, и мама принесла переносной холодильник, набитый сэндвичами, потому что, когда она девчонкой куда-то ездила, ее мать всегда давала ей в дорогу еду. Обед в ресторане они даже не рассматривали как вариант.

Я представила, что Джудит, где бы она сейчас ни находилась, слушает свою историю и мысленно улыбается. Ведь способность органом слуха воспринимать звуки исчезает в последнюю очередь.

– Они отправились в Йеллоустонский национальный парк, к гейзеру Старый Служака, – продолжила Аланна. – Папа собирался сделать ей там предложение. Но к ним прибился какой-то парень, который постоянно задавал вопросы, а мама – перед поездкой она прочла все, что можно, о гейзерах – терпеливо на них отвечала. Как часто он выбрасывает горячие струи воды? Примерно двадцать два раза в день. Какой высоты достигают струи? Около ста тридцати футов. Какова температура воды? Более двухсот градусов по Фаренгейту. – Женщина слабо улыбнулась. – Инициатива явно уплывала из папиных рук. Тогда он, похлопав маму по руке, сказал: «У меня вопрос. – После чего встал на одно колено и добавил: – А куда уходит вся вода?»

– Ну и что ответила ваша мама? – рассмеялась я.

– Без понятия. Она просто сказала: «Да».

Мы посмотрели на Джудит, которая издала хлюпающий вздох и перестала дышать.

Аланна застыла:

– Это что… она что?..

Я не ответила, так как хотела удостовериться, что у Джудит полная остановка дыхания, а не апноэ. Но когда через пять минут дыхание не восстановилось, я сообщила Аланне, что Джудит ушла.

Аланна прижалась лбом к материнской руке, которую продолжала сжимать, и заплакала навзрыд, ну а я сделала то, что всегда делала в таких случаях: гладила Аланну по спине и успокаивала, давая возможность предаться скорби. Я выскользнула из палаты и подошла к стойке регистратора.

– Нам нужна медсестра зарегистрировать смерть, – сказала я и вернулась успокоить Аланну.

Через какое-то время она выпрямилась и вытерла глаза:

– Мне нужно позвонить Питеру.

Мужу. И вероятно, дюжине других родственников. Глаза у Аланны распухли, взгляд стал слегка исступленным.

– С этим можно и подождать. – Я хотела дать Аланне нечто такое, что осталось бы с ней на всю жизнь. – Джудит много раз говорила мне, как много значит для нее то, что вы были рядом.

Аланна тронула мать за запястье:

– Как по-вашему, где она сейчас?

Существуют самые разные ответы на этот вопрос, и каждый из них не может считаться верным или неверным по сравнению с другими. Поэтому я сказала то, что знала наверняка:

– Не знаю. – Я махнула рукой в сторону лежавшего на кровати тела. – Но она уже не здесь.

И в этот самый момент челюсть Джудит задвигалась, и я услышала длинный тягучий вдох.

Аланна метнула на меня изумленный взгляд:

– Я думала, она…

– Я тоже.

Появившаяся в комнате медсестра посмотрела на дышащую пациентку и вопросительно подняла брови: