Книга Книга двух путей, страница 74 – Джоди Пиколт

Когда Брайан ушел в туалет, я с помощью монеты в десять центов поскребла лотерейный билет.

Мы ничего не выиграли.

В ту ночь, когда Кайран лег спать, Брайан прикасался ко мне так, будто я хрустальная ваза, которая может разбиться от слишком резких движений и порывистых объятий. Уже после Брайан, лежа на боку, гладил впадину на моем плече. А затем протянул мне листок бумаги:

– Вот мои клятвы.

– Надо же! А я думала, ты не смог их написать.

– Я не смог их произнести, – поправил меня Брайан.

Честно говоря, я привыкла к тому, что Брайан грузит меня научными понятиями. Однако данное уравнение, в отличие от вектора ускорения или теории относительности, показалось мне незнакомым.

– А я должна знать, что это такое?

– Реши уравнение относительно i.

Я села на кровати, выронив из рук листок. Порылась в ящике прикроватной тумбочки, но не нашла ручки, зато обнаружила карандаш.

– Ну и что теперь?

Брайан добавил –9x в обе части уравнения.

«Реши уравнение относительно i», – подумала я.

Я улыбнулась и написала:

где i – это я, а u – это мы.

Прежде чем уснуть в объятиях Брайана, я спросила:

– А ты никогда не задумывался над тем, что есть некое высшее предназначение в смерти твоей бабушки и болезни моей мамы? Ведь все это случилось для того, чтобы мы встретились.

Сжав меня еще сильнее, Брайан шепнул:

– Я бы так или иначе тебя нашел, чего бы это ни стоило.

Итак, в свою первую брачную ночь я засыпала, мучимая двумя вопросами. Какие силы могли забросить в Египет ученого-физика, чтобы он в любом случае встретился на моем пути, даже если бы мама осталась в живых? Или что могло заставить египтолога искать физика, чтобы больше узнать о прошлом?

И вот сейчас, в самом сердце Египта, я достаю телефон, который дал мне Уайетт. В Бостоне сейчас 19:00. Связь в Среднем Египте отвратительная, но Брайан отвечает после первого гудка.

– Алло? – произносит он равнодушным тоном, приберегаемым для торговых агентов и незнакомых телефонных номеров.

– Брайан, это я.

– Дон, – выдыхает он. – Дон? Ты в порядке? Где ты…

– Я отправила Мерит сообщение. Попросила ее передать тебе, что у меня все хорошо. – Я вздрагиваю, понимая, насколько дико это звучит. – Я не хотела тебя волновать.

– Боже мой, Дон! Прошло столько дней. А ты говорила, что скоро вернешься… Я думал, ты имела в виду прямо сейчас.

– Я тоже так думала, – проглотив ком в горле, говорю я.

В трубке слышится шарканье ног, а затем – тишина, словно Брайан заперся в стенном шкафу.

– Ничего не понимаю. – В голосе Брайана слышатся панические нотки. – Пожалуйста, возвращайся домой.

Я растерянно тру виски:

– Нет. Пока не могу.

– Все в порядке? – Кажется, еще немного – и Брайан расплачется.

Мое горло внезапно распухает и становится горячим. Если приехать сюда – правильное решение, тогда почему голос Брайана разрывает мне сердце?

И будто в ответ на мое тихое «да» раздается осторожный стук в дверь.

На пороге появляется ничего не подозревающий Уайетт.

– Дон, – начинает он, – то, что ты сказала там, наверху… – Он останавливается при виде прижатого к моему уху телефона, понимая, что мое «да» предназначено кому-то другому.

– А это еще кто? – спрашивает Брайан.

Я не свожу глаз с Уайетта. Судя по его напряженному виду, он догадывается, с кем именно я разговариваю.

– Да так, никто, – отвечаю я, и лицо Уайетта сразу же становится замкнутым.

– Мне нужно идти, – говорю я в трубку, и связь прерывается.

Мы с Уайеттом застываем в неловких позах, не понимая, что сказать и что сделать. Уайетт пришел ко мне, потому что ему не спалось. Я позвонила Брайану по той же самой причине.

Но какое, собственно, это имеет значение?

Я убираю телефон в карман штанов:

– Ну, я была… я звонила домой.

– Прости, что помешал. – Эти слова звучат настолько формально, что наводят на мысль о рве вокруг неприступного замка.

Уайетт кивает, дверь с тихим щелчком закрывается.

Я была.

Я есть.

Уайетт уехал еще до 4:30, отправившись на раскопки приветствовать Мостафу и организовать сегодняшний рабочий день. Интересно, а спал ли он вообще?

Интересно, быть может, он сейчас, как и я, прокручивает в голове отрывки из нашего ночного разговора?

Диг-Хаус притих, атмосфера наэлектризована. Мы второпях завтракаем, быстро собираем снаряжение и спешим к гробнице. Сегодня особенный день, и опаздывать никому не хочется.

На раскопе я сразу же вижу Уайетта. Он стоит в ярком свете прожектора, работающего от генератора. Уайетт склонился над бумагой в руках Мостафы, но, услышав нас, поднимает глаза.

– Ну все, время пошло. – И хотя мы появились на пятнадцать минут раньше, Уайетт начинает отрывисто отдавать приказы, уточняя индивидуальные задания, обозначенные вчера ночью. Мое имя звучит последним. Обращаясь ко мне, он говорит: – Дон, ты со мной.

Кивнув Мостафе, я догоняю Уайетта, который, не оборачиваясь, молча идет вперед.

Очень деловой, словно вчерашней ночи не было и в помине.

Но сейчас не время и не место для разговоров, и, как ни крути, именно я отшила Уайетта прошлой ночью. И если Уайетт обращается со мной исключительно как с ассистенткой, как с аспиранткой, которой повезло оказаться на периферии всемирного открытия, мне некого винить, кроме самой себя.

Уайетт останавливается возле защитного ограждения вокруг входа в погребальную шахту. Несколько местных рабочих оживленно обсуждают по-арабски, как лучше закрепить концы длинной веревочной лестницы. Перекладины извиваются в черной дыре, как язык гадюки. Низкий потолок часовни гробницы не позволяет спустить в шахту железную лестницу, а потому принято решение использовать веревочную. Уайетт с легкостью перемахивает через деревянное ограждение. Затем, проверив веревку на прочность, цепляется ботинками за перекладины и начинает спуск. А когда его лицо оказывается на уровне пола часовни, смотрит на меня: