Книга Уютная кондитерская в Париже, страница 65 – Джули Кэплин

– Попробуй это, – сказал он, держа подставку перед собой, словно щит. Она взяла одну штуку, надкусила.

– Вкусно.

– Вкусно? И это все, что ты можешь сказать? Может быть, узнать мнение Марселя, если уж он такой эксперт, каким ты его считаешь?

Себастьян поднял подставку с пирожными и с одним костылем прыжками двинулся было к двери.

– Постой, я отнесу… ты же не хочешь… упасть на лестнице или еще что-нибудь.

– Нет, возьми лучше подставку.

Она подбежала к нему и взяла подставку.

– Я их отнесу ему, да?

Нина начала подниматься по ступенькам и тут же услышала, что он пристроился следом за ней.

– Что ты делаешь? – спросила она с верхней ступеньки.

– Я хочу услышать, что он думает.

Он упер костыли в первую ступеньку и запрыгнул на нее. Нина замерла.

– Осторожнее, – сказала она.

– Все в порядке, – сказал Себастьян, поднимая костыли и готовясь поставить их на следующую ступеньку.

Нина взволнованно посмотрела в дверной пролет и дальше по коридору, выходящему в зал кондитерской, а потом очень громким голосом сказала:

– Выглядят они просто сказочно.

Себастьян недоуменно посмотрел на нее, потом перепрыгнул на вторую ступеньку.

Нина медлила, чувствуя, как сердце бьется у нее в горле, а мочки ушей краснеют. Может быть, ей побежать вперед и послать Марселя предупредить остальных? Или идти не спеша и надеяться, что Марсель услышит их приближение?

– Марселю наверняка будет приятно попробовать твои макароны, – сказала она во весь голос.

– Я уверен, что он не прячется в коридоре.

– Я просто не хотела напугать его резким появлением.

– И он наверняка не оглох.

– Нет, со слухом у него неважно, – быстро проговорила она. – Почти ничего не слышит.

– Я этого не замечал, – сказал Себастьян и поставил свои костыли на следующую ступеньку.

Она сделала неуверенный шаг в сторону зала, и ее нога попала на оторванный кусок линолеума, Нина споткнулась и стала падать вперед, но в последнее мгновение сумела выпрямиться, так и не выпустив из руки подставки. Она без спешки придала горизонтальное положение подставке, накренившейся в ее руке, и поправила ближайший к ней макарон, который собирался отправиться в дальнюю от нее сторону и нырнуть на пол.

– На волосок, – сказал Себастьян. Он остановился и убрал костыли с четвертой ступени назад. – Если бы ты все уронила, то случилась бы катастрофа.

– Уф. Но ты сам смотри – тоже поосторожнее.

– Я в порядке, Нина. Немного только передохну. Но я не спешу. Да что говорить, мы могли бы присесть и насладиться нашими макаронами на солнышке под кофе.

Глаза ее широко раскрылись – она отчаянно пыталась придумать способ отвлечь его.

– Что-то не так, Нина?

Он стоял теперь на предпоследней ступени, и его голова была на одном уровне с ее и так близко, что она видела тонкие морщинки по краям его губ. А почему она смотрела на них? На какой-то миг она вообразила, что может еще чуть-чуть наклониться к нему и разгладить их. Что бы он сказал на это? Что бы сделал? И что у нее в голове? Эй, проснись. Мы все это уже проходили. И тут она поняла, что чуть подается вперед он, а не она, что его глаза внимательно смотрят на нее. Ее сердце забилось в нелепом возбуждении, когда он подался еще ближе к ней и она почувствовала его дыхание на своих губах. А когда его рот прикоснулся к ее рту и тысячи электрических иголочек заплясали в ее системе, его повело в сторону, опасно шатнуло. Она вздрогнула, вытянула свободную руку, чтобы удержать Себастьяна, схватила его за локоть и тут же услышала стук – один из его костылей полетел вниз, а подставка опасно закачалась в ее руке.

– Черт, – тут же сказал Себастьян, его глаза широко распахнулись от волнения.

– Все в порядке, я тебя держу, – сказала Нина. Она почувствовала слабую дрожь под своими пальцами, только не могла понять, кого трясет – его или ее. – Может, тебе лучше присесть? – Она поставила подставку наверху лестницы и помогла ему развернуться, движение это было медленное, очень тщательно и мучительно срежиссированное – незначительное перемещение костыля, потом скольжение ноги, костыля, ноги, костыля, ноги, пока наконец он не смог сесть на ступеньку.

– Как ты? – Она села рядом с ним, с волнением посмотрела на него. Его лицо побелело, а в глазах читалась тревога.

– Мне показалось, еще чуть-чуть – и я мог бы шарахнуться на спину. – Себастьяна пробрала дрожь, он закрыл на секунду глаза, словно заново переживая это мгновение и то, что могло случиться. – Костыль просто выскользнул из-под меня. – Он положил второй костыль на ступени, уперся локтем в согнутое колено, подпер ладонью подбородок. – Дай мне минуту – сердце у меня колотится как сумасшедшее. Мысль о том, что я упаду еще раз… меня пугает до смерти.

Нина пододвинулась поближе к Себастьяну и положила руку ему на плечо. Он показался ей потерянным, одиноким мальчиком, и вдруг ее посетило воспоминание, такое отчетливое, будто это было вчера: она снова увидела себя, вот она украдкой поглядывает на него за обедом в их доме, все ее братья болтают, а он думает, что никто на него не смотрит.

– Эй, – тихо сказала она. – Все о’кей.

– Извини. – Он сглотнул слюну. Она почувствовала, как он напрягся. – Я забыл… это происшествие в самолете. А тут все вернулось. – Она не была уверена, осознает ли он, что делает, но он плотнее прижался к ней. – Знаешь, это ужасное ощущение падения, точка невозврата пройдена, и ты знаешь, ты уже ничего не можешь сделать, только готовиться к приземлению. – Он поморщился. – А потом этот треск. Черт. – Себастьян покачал головой. – И чувство собственной беспомощности, бесполезности и человеческой хрупкости. Наверно, я был похож на реального кретина, лежал, как доска, на спине, а все люди вокруг смотрели на меня. Эта идиотка с чемоданом типа пробормотала извинения и сказала, что ей нужно успеть на поезд.

– Не может быть!

– Да это неважно. Она все равно ничем бы мне не помогла.

– Как я понимаю, кто-то вызвал скорую.

– Да, но только после того, как я проделал обязательное «я в порядке, я в порядке, дайте мне минуточку». И конечно, я попытался подняться… я думаю, тут я и вырубился. А когда пришел в себя, мне пыталась помочь какая-то пара. Я теперь чувствую себя виноватым. Мужчина и женщина, они были чужие друг другу, но оставались со мной, пока не приехала скорая. Я так и не узнал их имен. А мне хотелось бы поблагодарить их.

– Насколько я понимаю, перелом был нехороший.

– Настолько нехороший, что мне пришлось лечь в больницу на операцию. – Он сжал кулаки. – Боюсь туда возвращаться. Ненавижу больницы.

– Я могла бы пойти с тобой, – предложила она.