Книга Моя темная королева, страница 35 – Кристина Тэ

Он задумчиво вертит головой, к чему-то прислушивается и, наконец, указывает в нужную сторону. Я иду туда, стараясь не смотреть на другие деревья и изо всех сил заглушая разрастающийся голод, но вот рука бруни опускается.

– Пришли? – Я смотрю вверх, и в густой листве этого дерева не видно ни одного плода, а лестницы рядом нет. – Что дальше?

Бруни закатывает глаза и изображает стук в дверь, молотя крошечным кулаком по воздуху.

Я стучу по стволу.

И через мгновение и правда вижу яблоко. Спелое, наливное, оно само спускается ко мне на изогнутой ветви и застывает перед лицом, мол, полюбуйся на меня, разве не такое чудо ты искала. Вот только мне не до самовлюбленных фруктов. Они и так меня чуть не зачаровали, а там Принц один на один с Каменной Девой, там наши друзья, плывущие в Олвитан, там ты…

Я протягиваю руку.

Яблоко на ощупь холоднее льда – кончики пальцев немеют. Но я все же срываю его, и это оказывается самым легким, что я делала в жизни. Ветвь тут же исчезает из виду, а я разглядываю блестящие алые бока и недоумеваю:

– Столько шума…

Бруни отзывается привычным писком.

Он уже ползет по моей руке, нетерпеливо протягивая собственные к яблоку. Я усмехаюсь, ссаживаю его на землю и, опустившись рядом на колени, вручаю долгожданный трофей.

– Передай Хо…

Бруни и яблоко исчезают с легким хлопком прямо на середине слова, и в тот же миг клубок, который я все еще носила с собой, рассыпается сухой соломой.

Я вытряхиваю ее из кармана. Смотрю на правую ладонь, в которой держала яблоко, – холод и немота расползаются все дальше, но кожа выглядит обычной… Затем оглядываюсь, нахожу колонны под облаком – как-то слишком далеко – и бегу.

Сейчас главное – выбраться отсюда вместе с Принцем, остальное подождет.

Я уже вижу и трон на возвышении, и две фигуры – одну высокую и широкоплечую, а вторую серую и обманчиво хрупкую. Они стоят близко, лицом к лицу, и вдруг Принц падает.

Сначала на четвереньки, пытаясь отползти от Девы.

Потом заваливается на бок. Переворачивается на спину. Изгибается речным мостом и кричит.

Я бегу так быстро, что уже не чувствую ног, но этого все равно недостаточно. Когда я опускаюсь перед Принцем на колени, голос его уже сорван до хрипа, напряженное тело вытянуто струной, а из-под повязки сочится кровь.

Мне страшно к нему прикасаться, и пальцы мои застывают над бешено бьющейся жилой на его шее.

– Я бы не стала, – равнодушно замечает Каменная Дева. – Не этой рукой.

– Что?

Я смотрю на руку и убираю ее подальше от Принца. Значит, не показалось, и немота эта неспроста.

Плевать, плевать, все потом.

– Что ты с ним сделала? – спрашиваю я, обернувшись к Деве.

Она пожимает плечами, улыбается.

– Прости, мы провели обмен без тебя. Все по-честному. Чары горгобора за… глаза.

О нет.

Я дергаюсь к ней, чувствуя, как срывается с цепи тьма. Как несется по венам и пульсирует под кожей свет. Я готова выпустить их, натравить на проклятую статую, разнести ее в пыль, но не успеваю даже подняться – Принц хватает меня за запястье.

Слава богам, за левое.

– Не надо, – хрипит он. – Может… это и есть… моя удача… Я… воспользовался…

Дева хохочет и встряхивает внезапно живыми, не каменными волосами. Золотистые кудри рассыпаются по плечам, ниспадают до тонкой талии, искрятся в лучах света. И я вижу запутавшиеся в них чешуйки, что еще недавно украшали руку Принца.

– Им нельзя верить, – шепчу я ему. – Никому. Нельзя. Ты в детстве сказок не читал?

Он вымученно улыбается и поглаживает большим пальцем мое запястье.

– Я должен тебя увидеть.

– Зачем?

– Должен… знать… что ты правда… жива. – Принц тяжело сглатывает и, отпустив меня, поворачивает голову набок. – Сними повязку.

Одной рукой развязывая узел, я не отрываю взгляд от его лица и вижу, как избороздившие кожу струйки крови словно впитываются обратно. Как исчезают тонкие паутинки шрамов, что прежде виднелись из-под ткани. И когда алая лента соскальзывает наземь, я всхлипываю, глядя на совершенно чистые опущенные веки и дрожащие от напряжения пышные ресницы.

– Посмотри на меня, – прошу я.

И Принц открывает глаза.

Бледно-голубые, словно затянутые мутной пеленой.

Глаза слепца.

За три года после твоего «спасения» я побывала и в баматийской сельве ^[11], и в лостадских снегах. Я зализывала раны и мечтала о твоем свержении, но если быть честной, то… попросту пряталась.

От тебя, от себя, от боли и правды, которая впивалась в сердце оголодавшим хищником всякий раз, как до моих убежищ долетали отголоски твоих деяний.

Но именно ты заставила меня вернуться. Что бы ни произошло, какие бы пропасти меж нами ни разверзлись – меньше всего на свете я хотела, чтобы ты сочла меня трусихой.

Принц настолько раздражающе спокоен, что его хочется встряхнуть. Поднявшись, он даже умудряется усмехнуться, в то время как мне все еще с трудом удается сдерживать силу. Какой бы невеликой она ни была – Дева все же может лишиться пары осколков каменной плоти…

– Забавно, – вдруг произносит Принц, огладив кончиками пальцев исцеленную кожу вокруг глаз. – Значит, слова о ненависти ко лжи тоже ложь. А ведь я почти поверил…

– Что?! – Дева, успевшая подняться на несколько ступеней к трону, разворачивается и глядит на нас сверху вниз. – Я не лгунья!

Ветер, словно призванный этим криком, подхватывает и раздувает ее ожившие волосы, и одна из золотистых прядей вдруг застывает в воздухе серой спиралью. Каменной змеей в прыжке. На ступеньку медленно опускается выпавшая из волос побледневшая чешуйка.

– Нет, не лгунья, – совсем тихо повторяет Дева, осторожно ощупывая голову, и вздыхает с облегчением. – Я обещала вернуть глаза и вернула.

– А твоя сестра обещала, что ты встанешь и пойдешь, – напоминаю я.

– Не сравнивай! – снова взвивается она, но тут же спохватывается и изображает улыбку: – Не сравнивай… Я вернула именно его глаза. Не знаю, отчего они слепы, меня это не касается.