Книга Сыновья войны, страница 37 – Николас Сансбери Смит

Антонио вздохнул, успокаиваясь. Он хотел разрядить обстановку, не тратя патронов и не привлекая лишнего внимания, но ему все же хотелось разбить этому чудаку физиономию.

– Я знаю, у тебя на складе есть товар, – сказал Мышь и махнул «Глоком» на дверь. – Это очевидно, раз ты готов его защищать.

– Ты меня не слушаешь, – сказал Антонио. – Я вежливо прошу тебя свалить с моей территории.

Мышь нахмурился и дал знак здоровяку, который, размяв мышцы груди и спины, выступил вперед. Кристофер шагнул навстречу, чтобы преградить путь, отвлекая тупицу, а Антонио поднял «Беретту» и врезал мужчине в висок.

Бандит рухнул, как мешок со льдом, и прежде чем кто-либо из остальных успел прицелиться, Антонио всадил пулю в грудь парню с «Узи». И сразу прицелился в голову Мыши.

– Думаешь, ты крутой, – сказал Антонио. – Но ты и не знаешь, что значит быть крутым.

Раздался еще один выстрел, и Мышь получил пулю между глаз. Он пошатнулся и рухнул на землю.

– Черт, черт! – крикнул один из его людей, прежде чем получить пулю в голову.

Остальные бандиты бросились бежать, но солдаты Моретти вышли на подъездную дорожку с M4 наготове.

Антонио поднял руку, давая им знак не стрелять. И крикнул вслед убегавшим мародерам:

– Не связывайтесь с Моретти, безмозглые крысы!

Кристофер нагнулся над раненым. Тот лежал в позе эмбриона и стонал.

– Не стреляйте в меня, – пробормотал он.

– Что мне сделать с этим придурком? – спросил Кристофер.

Антонио пожал плечами:

– Моретти возьмут его на работу, если он хочет, но ему придется раздобыть новую одежду.

Последний из бандитов забежал за угол и скрылся из виду. Антонио опустил пистолет и взглянул на Мышь. Убогий гангстер никогда не имел дела с настоящими мафиози. Но главари других банд вскоре услышат о семье Моретти.

Пришло время повысить уровень организованной преступности в Лос-Анджелесе.

От звуков воздушной тревоги по коже Доминика побежали мурашки, но на этот раз сирены предупреждали не о приближении истребителей. Бои в городе закончились почти так же быстро, как начались. Все решил флот, присоединившийся к тем, кого президент Эллиот называл повстанцами.

Калифорния вышла из союза. Иллинойс, Нью-Йорк и Колорадо уверенно к этому шли.

Соединенные Штаты рушились, и не только они. Южная Америка, Европа и большая часть Азии впали в анархию на фоне краха мировой экономики. Вооруженные столкновения происходили во всех уголках планеты.

Апокалипсис, казалось, все-таки наступил.

В Лос-Анджелес он пришел под зловещий саундтрек реактивных двигателей, авиабомб, аварийных сирен и выстрелов.

Доминик сидел с сестрой на заднем сиденье «Форда Эксплорера», прижавшись к пассажирской двери, и пытался убедить себя, что все будет хорошо, хотя понимал, что это вряд ли возможно.

– Давай! – сказал Маркс, нажимая на клаксон.

– Невозможно проехать, – посетовал Роналдо. – Все пытаются выбраться.

Маркс раздраженно посмотрел в зеркало заднего вида, затем в боковое зеркало. Роналдо сделал то же самое.

Они были в розыске, и Доминик тоже – после того, что произошло на крыше. Было трудно поверить, что всего несколько месяцев назад он думал о том, как поступить в колледж, сдать экзамены и подготовиться к очередному бою в «Октагоне». А теперь он стал беженцем, пытающимся выехать из постапокалиптического Лос-Анджелеса.

Он думал о Лосе и Камилле, гадал, где они могут быть и все ли с ними в порядке. Боже, он скучал по друзьям. Им даже не удалось попрощаться.

Машины впереди двигались еле-еле, огибая те, которые заглохли и у которых закончился бензин. Толпы людей пытались выбраться из города пешком.

Доминик смотрел в окно машины, сжимая в руке пистолет. Несколько спасателей в защитных костюмах регулировали пешеходное и автомобильное движение, но толку от них было немного.

– Пап, а мы заболеем? – спросила Моника.

– Нет, милая, – ответил Роналдо. – С нами все будет в порядке.

По его вкрадчивому голосу Дом понял, что отец говорил не всю правду. Отчасти он знал об этом из разговора, который подслушал утром, когда притворялся, что спит на заднем сиденье.

– Здесь может быть хуже, чем в Финиксе, – прошептал тогда Маркс. – Все, кто там – в радиусе двух миль – поджарятся изнутри.

– Что, черт возьми, АВП делали там с радиоактивными материалами? – спросил Роналдо.

В этот момент Елена пошевелилась, и они замолчали. С тех пор прошло уже четыре часа, но они проехали лишь несколько миль.

Но, по крайней мере, сражения между военными и АВП прекратились. Удар с моря сделал свое дело, уничтожив большинство солдат АВП одним махом.

Теперь Дом боялся не военных. Он опасался людей, которым было плевать на радиацию. Людей, которые провели последний месяц на улицах, и тех, кто жил на улице еще до того, как все стало рушиться. Наркоманов, бомжей и прочих психов.

Он глубоко вдохнул и встретился взглядом с отцом.

– Ты в порядке? – спросил Роналдо.

– В порядке.

– Уверен?

– Все нормально.

Елена прикоснулась к его плечу.

– Ты спас нас, – напомнила она. – Я знаю, тебе тяжело, но не забывай об этом.

Доминик кивнул. Убийство двоих солдат АВП вызвало в нем глубокое чувство вины, несмотря на то, что он защищал мать и сестру. Он давно знал, что этот момент рано или поздно настанет, но сейчас снова и снова прокручивал его в памяти. Быть может, был другой способ уладить дело. Тяжелее всего было думать о молодом солдате, которого он ранил в бедро. Тот страдал еще некоторое время, прежде чем умереть от потери крови.

В парке слева от них вспыхнула драка, и это отвлекло внимание Доминика. Он обернулся и увидел, как четверо мужчин пинают и топчут одного, лежащего на земле. Беженцы проходили мимо, не задерживаясь, словно в этом не было ничего необычного.

– Господи Иисусе, – прошептал Дом. Судя по тому, что происходило вокруг, им еще не раз придется столкнуться с насилием. Это был лишь вопрос времени.

Он вздохнул и подтолкнул Монику локтем:

– Ты в норме, сестренка?

Она мельком взглянула на него и кивнула. Большинство девочек ее возраста рыдали бы и выплакали все глаза, но она проронила лишь пару слезинок и попросила у папы пистолет. Она была сильной и смышленой.

Они справятся. Всей семьей.

Доминик посмотрел на отца и немного расслабился, зная, что тот останется с ними.