Онлайн книга «Глаз сокола»
|
– Пленник говорит, что этот путь ведет на вершину, – перевел Иларкос. – Значит, выйдем прямо к святилищу? – пропыхтел Креон. Иларкос задал этот вопрос на кефтийском, и проводник испуганно кивнул. – Тогда идем. Креон сорвал плащ из волчьей шкуры и швырнул его рабу. Теламон замер в нерешительности. Еще не рассвело, и Гора Сотрясателя Земли угрожающе чернеет на фоне темно-серого неба. Огоньки факелов лишь тускло мерцают во мраке. Время от времени кто-то громко трубит в бараньи рога, и по окрестностям разносится эхо. Как знать, что их ждет там, наверху? – Я сказал – идем! – рявкнул Креон. Чем выше они поднимались, тем сильнее ветер трепал плащ Теламона и тем больше пепла летело мальчику в лицо. Отчего-то Теламону стало не по себе. Если Гилас и Пирра и впрямь идут к святилищу, зачем им дуть в рога? Внизу он смутно разглядел извилистую реку, бежавшую к Дому Богини. Тут Теламона осенило, и он кинулся догонять Креона. – Нет, что-то здесь не так, – произнес он вполголоса, чтобы воины не услышали. – На этом распроклятом острове все не так, – проворчал дядя. – Что, если это уловка? – Ты о чем? – рявкнул Креон. – Может быть, Гиласа и Пирры здесь нет. – А может быть, они уже в святилище и молятся богам, чтобы те уничтожили наш кинжал! Тогда сам будешь докладывать Короносу, что они добились своего, а мы остались в дураках! Теламон набрался храбрости и произнес: – Но ты ведь мог и ошибиться… – Мы с тобой оба видели девчонку! – Издалека, в темноте! Я даже не уверен, она это или нет! – А если она? Теламон задумался. – Давай разделимся. Ты с половиной отряда поднимайся на Гору, а я возьму другую половину и пойду к Дому Богини. – И что потом? – усмехнулся Креон. – Вдруг там люди есть? Рассказывают, этот их Дом Богини размером с гору! Собираешься захватить его с отрядом из двадцати человек? Ты ведь даже не воин! Теламон вспыхнул до корней волос. – Но если я прав, тогда я добуду кинжал, и… – Ах вот что ты задумал, – перебил Креон. – Хочешь один вернуть Короносу кинжал и настроить отца против меня? А знаешь, пожалуй, ты дело говоришь: на всякий случай надо разделиться. Половину людей отправим на Гору с Иларкосом, а остальные пойдут к Дому Богини, и поведу их я! Теламон открыл было рот, собираясь возразить, но тут над горизонтом поднялось Солнце, и вдалеке в сером луче света блеснул странный, причудливый холм. Креон со свистом втянул в себя воздух. Кефтийский пленник опустился на колени и благоговейно произнес: – Кунису. – Он говорит, что это Дом Богини, – с легкой запинкой перевел Иларкос. Несколько секунд ошеломленный Теламон мог лишь молча смотреть на древнее средоточие кефтийской власти. А потом он вспомнил, как возле ущелья Гилас и Пирра оставили его в дураках, и решимости сразу прибавилось. Теламон вообразил, как храбро ведет воинов в атаку и захватывает Дом Богини. Он вскинет над головой кинжал Короноса и объявит себя правителем всего Кефтиу. Гилас убит, Пирра в знак почтения стоит перед Теламоном на коленях… Но резкий окрик Креона вернул мальчика с небес на землю. – Эй, племянничек! Слышишь, что я говорю? – Ее здесь нет, – повторил Теламон. – Если хочешь, отправь Иларкоса в святилище, но они нас обвели вокруг пальца. Гилас и Пирра несут кинжал в Дом Богини. * * * «Далеко еще?» – с тревогой думал Гилас. Пирра спешила вперед рядом с ним. Ее кулаки были плотно сжаты. Позади бежала Разбойница. Она присоединилась к Гиласу и Пирре, как только они покинули лагерь. Разбойница возникла рядом бесшумно, как и все львы. Казалось, львица чувствовала, что сейчас не до бурных приветствий. Сначала они, спотыкаясь, брели по берегу реки в потемках. Зажечь камышовые факелы, которые дал им Девкарьо, Гилас и Пирра не осмеливались. На рассвете стали видны холмы, а на их склонах – дома, оливковые рощи, виноградники и ячменные поля. Все это стояло заброшенное, покрытое слоем серого пепла. Гилас прикинул, что сейчас около полудня. Сетойя осталась далеко позади. Звуков погони они с Пиррой не слышали. Неужели хитрость Девкарьо сработала? Днем потеплело. В царивших без Солнца сумерках жужжали мухи и чирикали воробьи. Гилас снял куртку из овчины и обвязал ее вокруг пояса. Справа над ними мрачно нависал темный горный гребень, сплошь изрытый пещерами. Ох, не нравилось Гиласу это место. Тут Разбойница сильно наморщила нос и чуть оскалилась. Так она делает, уловив какой-нибудь сильный запах. – Разбойница чует город, – напряженным тоном произнесла Пирра. – А где он? – спросил Гилас. – Окружает Кунису с трех сторон, а на востоке течет река. Но сейчас оттуда все разбежались. Идем. Совсем чуть-чуть осталось. Гилас поглядел на горный гребень. – Вдруг Вороны туда залезут? Мы у них будем как на ладони, они нас мигом из луков пристрелят. Проще только рыбу в бочке на острогу насадить. – У них духу не хватит туда сунуться, – странным тоном возразила Пирра. – Почему? Девочка промолчала. Разбойница тоже не сводила глаз с горного гребня. Ее глаза видели то, что было недоступно восприятию Гиласа. Тут мальчик вздрогнул: он заметил, что входы в пещеры завалены камнями. Боль пронзила висок, и уголком глаза Гилас заметил черные облака Чумы и тени, от которых исходили ярость и чувство утраты. – Здесь гробницы, – прошептал Гилас. – Очень много. Сотни! – Да, – подтвердила Пирра. – А на холмах к западу и северу их еще больше. Захоронения окружают Кунису. Это Города мертвых. Гилас искоса взглянул на нее: – И твоя мать тоже… – Да. Ее похоронили высоко на Гребне Мертвых. Она смотрит на нас оттуда. Не успел Гилас ответить, а Пирра уже со всех ног поспешила дальше. Вскоре деревья расступились, и они вышли на открытое место. Гилас ахнул. Перед ним раскинулось огромное скопище пепельно-серых домов, теснившихся друг к другу. Вместе они напоминали одну гигантскую деревню вокруг бледного сияющего холма. Но, приглядевшись, Гилас понял: нет, перед ним не холм, а огромная, великолепная крепость. Ничего подобного он даже вообразить не мог. Стены казались на удивление гладкими, их даже пепел не коснулся. По верху тянулся ряд огромных каменных бычьих рогов. Даже в полутьме, без Солнца, от Дома Богини исходило неземное сияние, будто он светился изнутри. – Кунису, – произнесла Пирра. В ее голосе одновременно звучали и горечь, и гордость. – Дом Богини. |