Книга Школа безумия, страница 31 – Эйвери Бишоп

Но потом я представила себе лежащую в гробу Оливию и то, что, по словам Карен, сказала ей сестра. В общем, собралась с духом и вышла из-за угла.

В первое мгновение Филип не заметил меня. Мягкое свечение экрана отбрасывало на его лицо блики. Сделав последнюю затяжку, он раздавил окурок каблуком. И лишь тогда заметил, что я направляюсь к нему. Здесь, за углом, было темно, светило лишь несколько тусклых фонарей, да и те были направлены на припаркованные машины, и все равно я заметила, как в его глазах промелькнула паника.

— Что вам нужно?

Меня застал врасплох не его вопрос, а его тон. Неуверенный, почти испуганный.

Его взгляд переместился с меня на Кортни, которая шла за мной, отставая на несколько шагов, а затем снова остановился на мне.

— Какого хрена вам нужно?

Улыбающийся добродушный бармен испарился на глазах. Теперь он напоминал напуганное, загнанное в угол животное. Его взгляд устремлялся то на меня, то на Кортни. Он сделал шаг к двери.

— Филип?

Я попыталась сказать это как можно приветливее, но услышав из моих уст свое имя, он вздрогнул, и его глаза вспыхнули паникой. Казалось, он был готов броситься в бегство, чего я никак от него не ожидала.

— Филип, мы лишь хотим задать тебе несколько вопросов. Мы дружили с Оливией.

Паника в его глазах ослабла, но ненамного. Было видно, что он все еще напуган, хотя я не могла понять почему.

— Я раньше никого из вас не видел.

— На прошлой неделе мы были на похоронах Оливии.

— И?

— Мы выросли с Оливией. Были подружками в начальной и средней школе. Мы…

Заметив новое выражение лица, я осеклась. Он все понял.

— Мать вашу! — воскликнул он. — Так это вы? Гарпии? Оливия рассказала мне, что вы сделали с той девочкой.

«Той девочкой». Услышав это из его уст, я вздрогнула. Моего позвоночника как будто коснулся ледяной палец.

— Оливия рассказала тебе о том, что произошло в средней школе?

— Да. Почему ты так удивлена?

Потому что лично я этого никому не рассказывала — ни своему жениху, ни кому-либо, кроме психотерапевта, и никогда не собиралась этого делать.

— Просто удивлена, что она рассказала тебе о том, что произошло столько лет назад.

Он пожал плечами, как будто это не имело большого значения.

— Мы были помолвлены. Мы любили друг друга. Мы все друг другу рассказывали.

— Но ты ей изменял, — сказала Кортни. Ее слова прозвучали резче, чем ей самой, вероятно, хотелось.

Взгляд Филипа сделался ледяным.

— Откуда вам об этом известно?

— Сестра Оливии сказала, — ответила я.

Он стиснул зубы, покачал головой и поддал ногой небольшой камень. Тот полетел в кусты.

— Карен меня ненавидит. Она думает, что Оливия покончила с собой из-за меня. И, черт побери, это правда. Оливия покончила с собой из-за меня. Из-за того, что, как она думала, я сделал. Но я этого не делал.

Я переглянулась с Кортни, затем снова сосредоточилась на Филипе.

— Мы тоже думаем, что ты не делал.

Напряжение в его теле, похоже, ушло. Он расслабился, его взгляд смягчился.

— Вы… думаете?

— Вот почему мы здесь. Мы пытаемся выяснить правду.

Филип снова оглянулся на дверь. С минуту он смотрел на нее, потом снова повернулся к нам.

— Что еще вам сказала Карен?

— Она сказала, — ответила Кортни, — что однажды вечером ты напился со своими приятелями и завалился к своей бывшей подружке.

Он отвернулся и кивнул.

— Да, было такое.

— Но Оливия приняла тебя обратно.

— Тоже верно. И я пообещал ей, что больше никогда этого не сделаю.

— Так что же случилось несколько недель назад? — спросила я.

Филип пожал плечами и обвел глазами задний двор.

— В том-то и дело. Я понятия не имею.

— Карен сказала, что ты снова изменил Оливии.

— Похоже на то — Оливия прислала мне снимки, — но я не помню, чтобы я это делал.

— Ты был пьян? — уточнила Кортни.

— Нет, ничего подобного. Честно говоря, я вообще не помню, чтобы такое имело место.

Мы с Кортни недоуменно переглянулись.

— Это как понимать? — спросила я у Филипа.

Он посмотрел на часы.

— Послушайте, у меня нет времени. Меня ждет работа.

Он собрался уйти. Мы с Кортни переглянулись. Я не знала, что подумала Кортни, но сама не сомневалась: второго раза не будет. Это последний шанс поговорить с Филипом, и поэтому решила: единственный способ удержать его здесь — это ударить в самое уязвимое место.

— Ты вообще любил Оливию?

Его как будто ударило током. Он замер, стоя спиной к нам, затем медленно повернулся и с прищуром посмотрел на нас.

— Что, черт возьми, ты сказала?

Возможно, связываться с парнем, который только что потерял невесту, было не лучшей идеей. Насколько я могла судить, он был из тех мужчин, которым ничего не стоит поднять руку на женщину. Но я даже не шелохнулась и выдержала его взгляд.

— Филип, мы были на похоронах. Мы знаем, что ты любил ее. Мы видели. Все, что тебе хотелось, — это попрощаться с ней, взглянуть на нее в последний раз.

Напоминание о похоронах стало для него последней каплей. Он плотно сжал губы. На глаза навернулись слезы. Но он не заплакал и не стал вытирать их.

— Что вам от меня нужно?

— Мы хотим знать, что случилось. Кто та девушка, которая прислала Оливии эти снимки? Ты ее знал?

— Нет.

— Ты когда-нибудь видел ее раньше?

— Нет.

— Как ты с ней познакомился?

Филип оглянулся через плечо на кухонную дверь, затем снова повернулся к нам.

— Ладно, так и быть. Я мало что помню. Две недели назад у меня была поздняя смена. У стойки сидела эта девушка — я никогда ее раньше не видел, — и она все время пыталась заигрывать со мной, но такое случается часто, и в этом нет ничего такого. За этим не следует ничего серьезного. Обычно я просто улыбаюсь, угощаю девочек напитками и стараюсь не слишком сорить деньгами. Во всяком случае, следующее, что я помню — девушка ушла, испарилась. Я больше не думал о ней, пока не вернулся той ночью домой, где она уже поджидала меня.

Я взглянула на Кортни, затем, насупив брови, на Филипа.

— Кто?

— Девушка из бара. Она была там, когда я вылез из машины, а потом… Это все, что я помнил, когда на следующий день проснулся поздно в постели с жуткой головной болью. Я был полностью голый, а мои простыни — он смутился и на миг умолк, — ну, вы знаете, местами были заскорузлыми.