Онлайн книга «Боец с планеты Земля»
Обыск, как и следовало ожидать, завершился ничем. Ничего криминального в комнате не обнаружилось. Только пустая бутылка из-под «Ларнийского» и перевязь с моим личным кинжалом. — А ну-ка, иди сюда, — поманил к себе стражник даму. Та, кое-как прикрыв свои прелести подобранной с пола туникой, присела на кровать перед креслом. — Во сколько вы начали? — В половине десятого, господин Горвий. — Он куда-нибудь уходил? — кивнул он в мою сторону. — Нет-нет, господин. Мы были всё время здесь, вместе, и… ну, в общем, вы понимаете… Надзиратель остановил её взмахом руки и повернулся ко мне: — Значит, ты подтверждаешь, что неделю назад дрался на «Княжеской» с племянником архистратига господином Барзинием? — Подтверждаю, конечно, — пожал я плечами. — Я это и не скрывал никогда. — Дрался и проиграл, — уточнил Горвий. — Всё верно. Всё так и было. Несколько секунд надзиратель смотрел на меня испытующе и, наконец, выдал: — Час назад тело Барзиния обнаружили возле старого кладбища. Он был убит. Вместе с ним убили и двух его телохранителей. Паорэ негромко ойкнула и прикрыла ладошкой рот. Горвий не обратил на неё никакого внимания. Он продолжал смотреть исключительно на меня, — Ну, убили, и что? Я-то тут причём? — состроил я удивлённую мину. — При том, что Барзиний тоже был здесь и ушёл отсюда не позже половины двенадцатого. — Барзиний был здесь?! В этой комнате?! — на этот раз мне даже не понадобилось играть, мой оппонент сам подставился. Поняв это, он дёрнул недовольно щекой и нехотя пояснил: — Нет. Он отдыхал в соседнем крыле, и мы подозреваем: ты мог его видеть. А увидев, задумал недоброе, дождался, когда он уйдёт, потом незаметно вышел следом за ним, догнал и убил. Я засмеялся и поднял примирительно руки: — Простите, господин надзиратель, не удержался. Просто это и вправду смешно. Я ведь пришёл сюда развлекаться, а не убивать. И я понятия не имел, что господин Барзиний тоже трахает здесь какую-то шлюху… — Сволочь! Гад! Я убью тебя! — внезапно закричали от двери срывающимся голосом. Я повернулся на шум. Сразу трое «шершавых» с трудом удерживали четвёртого, который, похоже, рвался ко мне, чтобы… Хм, а рожу-то он нафига так накрасил? Ну, прямо как баба… — Успокойся, Рунна́н, — бросил, вставая, Горвий. — Тут уже ничем не поможешь. Смирись. «Шершавый» с накрашенной мордой ещё пару раз дёрнулся, но потом вдруг обмяк, всхлипнул и… разрыдался… Охранники вывели его в коридор. Честно сказать, я ничего не понял. Господин надзиратель тем временем дошёл до двери, затем неожиданно обернулся и ткнул в меня пальцем: — Если расследование покажет, что ты соврал, с тебя сдерут кожу. Живьём. Сказал и перевёл взгляд на Паорэ: — А тебя, если выяснится, что ты его покрывала, сварят в кипящем масле. Дверь затворилась. Я задвинул щеколду. Вздохнул. Паорэ так и продолжала сидеть на краю кровати, прижав к груди смятую тунику. Судя по её лицу, она вот-вот была готова расплакаться. Я подошёл к ней, сел рядом, обнял. — Я не хочу, чтобы меня сварили… — пролепетала она с дрожью в голосе. — Не бойся. Ничего они с нами не сделают. — Ты думаешь? — Ну, конечно. Мы же ни в чём не виноваты, ведь так? — Так. — Ну, значит, нечего беспокоиться, — я притянул её ещё ближе к себе и, чтобы окончательно закрыть скользкую тему, небрежно поинтересовался. — Слушай, а что это за придурок, который тут на меня бочку катил? — Придурок? Какой придурок? — нахмурилась дама, забыв на мгновение о собственных переживаниях. — Ну, этот, которого Руннаном зовут? Вообще говоря, мне было абсолютно пофиг на этого идиота. Просто мне никогда не нравились грустные голые бабы. Мне нравились голые бабы весёлые и затейливые… Паорэ внезапно фыркнула. Потом прыснула в кулачок. А после не выдержала и, буквально давясь от смеха, принялась объяснять: — Ой, не могу! Руннанчик! Да просто… ну это же всем известно… этот Руннан, ха-ха, и есть та самая шлюха, которую… ой, сейчас точно лопну… трахал Барзиний… — Педик что ли?! — невольно вырвалось у меня. — Да нет, — отмахнулась «развеселившаяся затейница». — Он раньше девкой был, Ру́нной. А Барзиний, тот — да, больше по мальчикам. Поговаривали, он даже своих охранников пялил. — Тьфу, б…! Дама опять засмеялась. — Рунна у архистратига служанкой была и, типа, втюрилась в этого извращенца Барзиния. А тот на неё не глядел, всё больше с «шершавыми» тёрся. Вот она и упросила хозяина, чтоб её тоже того — зашершавили. А архистратиг — дядька весёлый, ему самому интересно стало, что будет. Вот так оно всё и вышло. Девкой племянник не интересовался, а на парня запал. Но чтобы всё было благопристойно, определил её… ну, в смысле, его сюда, в «Сладкий приют». Здесь и встречался с Руннанчиком, раз-два в неделю, чтобы потрахаться. — Понятно, — я почесал за ухом и посмотрел на часы. — Так, время у нас ещё есть. Что будем делать? — Ну, ты же за меня заплатил, значит, можешь делать со мной всё что хочешь, — ухмыльнулась Паорэ. Против таких аргументов я возражать не стал. — Всё верно. Хочу и делаю. Сказал и привычно завалил её на разгромленную охранниками кровать… ** * Шухер по поводу убийства Барзиния приключился знатный. По всему городу только об этом и говорили. Стражи на улицах стало больше. Кроме них по рынкам, борделям и кабакам шастали патрули «шершавых». Немудрено. Как мне рассказали в кудусе, племянник архистратига считался их негласным лидером. Видимо, потому что они воспринимали Барзиния как, пусть и не форматнутого, но своего, которому позволительно драть их даже в мужском обличье. В общем, типичная гомосятина. Ну, прямо как на Земле у западных толерастов: лучшие люди — это меньши́нства, а обеспечивать их должно «традиционное» большинство. Хрен знает, как к этому относились в самых верхах, но судя по отношению местных властей, в Ландвилии «шершавые» чувствовали себя едва ли не королями. Им позволялось многое: недоплачивать, а иногда и вообще не платить за товары и услуги, совершать мелкие правонарушения, требовать к себе повышенного внимания в ущерб остальным, игнорировать привычные правила и запреты, открыто плевать на традиции, «отжимать бизнес» у мелких хозяев, крышевать средних и даже подменять собой городскую стражу и суд, когда дело впрямую касалось их собственных интересов. |