Онлайн книга «Холостячка»
|
– Гвен – двенадцать, Лину – девять. – Ого, ты довольно рано стал отцом. – Ага, когда родилась Гвен, мне было всего двадцать три. – Какая она? – Очень серьезная. – Эшер улыбнулся. – Хочет стать ученым. В этом году она увлеклась зоологией и написала целую научную статью о различиях между леопардами и гепардами. – А мне нравится леопардовый принт на одежде, – робко заметила Би. – Вряд ли это можно назвать общим интересом. – Эшер сочувственно похлопал Би по бедру. – До Гвен бывает тяжело достучаться – как и до меня, если честно. Она очень вдумчивая, очень критично настроенная. Даже порой скептичная. Она не хотела, чтобы я шел на шоу. – Правда? Почему? – Считает это пустой тратой времени, и, как ты знаешь, я придерживался того же мнения. Зато Лин об этом буквально грезил… Я просто не мог ему отказать. – Расскажи о нем, – попросила Би. Лицо Эшера смягчилось. – Он один из тех солнечных человечков, которые своим присутствием могут скрасить весь день. Еще он очень чувствительный – сразу чувствует, когда я или Гвен в плохом настроении. Ему хочется, чтобы все вокруг было наполнено радостью. Би не упустила печальные нотки в голосе Эшера. – Эй, в чем дело? Эшер задержал на Би пытливый взгляд, затем вздохнул. – Я боюсь показывать его миру. – Потому что он еще маленький? Эшер покачал головой. – Лин не вписывается в гендерные шаблоны. Он считает себя мальчиком, хотя ему нравится носить платья, балетные пачки, блестки и все такое. Он – настоящий солнечный зайчик. Только дети в школе… – Над ним издеваются? – Раньше издевались. Учителя всегда с радостью помогали мне сделать школу более благоприятным местом для него, как и другие родители, – нам повезло, что мы живем в по-настоящему прогрессивном городе. И все же выставить его на обозрение всей страны, подставить под прицел критики, которую так свободно расточают в Интернете… – Да уж, я прекрасно понимаю, о чем ты, – тихо сказала Би. – Мне тяжело впускать камеры к себе домой, – сдавленно проговорил Эшер. – А может, наоборот, таким образом ты покажешь Лину, что не боишься рассказать о нем миру, что ты считаешь его идеальным именно таким, какой он есть? Эшер задумчиво покачал головой и взял Би за руку. У нее грудь распирало от нежности к этой новой его стороне. – Забавно, – усмехнулась она, – как странно порой складывается первое впечатление о человеке. Когда мы впервые заговорили на яхте, я сочла тебя ужасным снобом. – Не так уж ты ошиблась, – заметил Эшер невозмутимо, и Би рассмеялась. – Позже, в музее, я узнала тебя получше и начала влюбляться. Только тогда я не знала об очень большой и важной части твоей жизни – о твоих детях, что ты отец-одиночка. Эшер опустил взгляд. – Следовало сказать тебе раньше. – Нет, – Би сжала его руку, – я имею в виду, что ты постоянно меня удивляешь. Причем чем больше я тебя узнаю, тем больше хочу знать. Мне просто необходимо познакомиться с твоими детьми и посмотреть на тебя в роли отца. Эшер притянул ее к себе и обнял. – Ты точно готов? Готов представить меня своим детям? – спросила она, отстраняясь и заглядывая ему в глаза. – Я пойму, если ты откажешься. Эшер твердо встретил ее взгляд. – Би, моя готовность напрямую зависит от твоей. Речь идет не только о знакомстве с моими детьми, но и о том, что за этим последует. Если учесть, как много твой визит будет значить для Лина, настоящий вопрос для меня заключается в том, готова ли ты. – Верно, – согласилась Би. – Это главный вопрос. – И каков будет… ответ? Она покачала головой. – Я еще не уверена, Эшер. Пока что. Поверь, я бы очень хотела дать тебе точный ответ. – Могу я тебя кое о чем попросить? – Конечно. О чем угодно. – Пожалуйста, хорошо обдумай этот вопрос перед сегодняшней церемонией. И если решишь, что совсем не готова – или даже не совсем готова, – то отправь меня домой. – Мне это кажется невозможным. – Мне тоже, – вздохнул он, крепко ее обнимая. Би зарылась лицом в его колючий свитер, вдыхая аромат шерсти и сосны. Он провел пальцами по ее подбородку, заглянул в глаза, поцеловал щеки, лоб, потом губы, притягивая все ближе и ближе, пока между ними совсем не осталось пространства, пока рев водопада не заглушил все вопросы и сомнения. *** К тому времени, как они наконец вернулись в риад, пыльные и обессиленные, Би хотела подкрепиться кускусом и лечь в постель. Увы, об этом оставалось только мечтать. После короткого душа она отправилась к Элисон на примерку наряда для церемонии поцелуев, затем еще часа два проторчала в кресле стилистов на прическе и макияже, а потом еще час записывала на камеру монолог о том, насколько трудно будет решить, кого выгнать. И на протяжении всего этого времени Би мучительно размышляла над своим выбором. Задачу осложняло и то, что все пятеро парней записали видеообращения, которые она должна была просмотреть перед камерой, записывающей ее реакцию. Первым шло послание Сэма. Искренность его чувств к Би была совершенно очевидна. – Би! Я не видел тебя уже два дня, и они прошли просто ужасно! – Он театрально поглядел по сторонам, словно желая убедиться, что за ним никто не наблюдает, затем наклонился к камере. – Не могу забыть наши поцелуи в хаммаме… – Марин не ошиблась насчет него, – пробормотала на камеру Би с легкой улыбкой. Следующим появился Люк, простая белая футболка только подчеркивала его красоту. Он уверенно смотрел в камеру. – Моя милая Би, спасибо за доверие и за то, что открыла для меня свою мягкую сторону. Он ухмыльнулся, возможно, полагая, что эту отсылку поймут только они вдвоем, однако из-за его мальчишеского хвастовства перед Эшером все зрители увидят намек на совместную ночь. Сперва их интимная беседа стала для Би фундаментом хрупкого понимания между ними; теперь она сомневалась в каждом слове, слетевшем с его губ. И все же настолько ли сильно ее недоверие к нему, чтобы отправить Люка домой? Затем началось видео Эшера, совершенно в его стиле: – Би, после нашего откровенного разговора я понимаю, насколько тебе тяжело. И тем не менее надеюсь, что ты решишь продолжить наши отношения. Его тон мог легко показаться холодным или бесчувственным, но Би научилась читать между строк, видеть все недосказанное и верить в их искренние чувства. Мысль выгнать его казалась невыносимой, однако ради него (и его детей) она все же должна обдумать этот вариант. |