Книга Холостячка, страница 78 – Кейт Стейман-Лондон

Люк поцеловал ее в лоб.

– Ты просто переводишь нас в новое приключение. Давай залезем в пижамы и закажем круассанов? В конце концов мы же во Франции, non? Как это во Франции не поесть круассанов?

Часом позже Би сидела, облаченная в люксовые кашемировые штаны, во дворе замка рядом с Люком, потягивая воду и восхищаясь тем, как хорошо он смотрелся в брюках и белоснежной рубашке с развязанной бабочкой, свободно болтающейся на шее. Для них накрыли великолепный стол, уставленный едой и окруженный сотнями свечей.

– Как им удалось так быстро все организовать? – задалась вопросом Би.

– Я их попросил что-нибудь нам приготовить, и они ответили, что, раз уж я француз, все будет сделано по высшему классу. Только сперва они заставили меня поклясться, что я нравлюсь тебе больше остальных. – Он понизил голос до комичного шепота. – Они не хотят, чтобы ты выходила замуж за американца, поэтому весьма заинтересованы в наших отношениях.

Би не сомневалась, что он шутит, однако, оглядевшись, заметила множество сотрудников замка, собравшихся поглазеть на них, пока они лакомятся сырами, мясной нарезкой и теплыми хрустящими багетами. Люк следил за тем, чтобы тарелка Би не пустовала, а стакан с водой всегда был полон. И гнал прочь чересчур настырный обслуживающий персонал.

Би вспомнила все случаи, когда Люк помогал ей во время съемок. В день премьеры именно благодаря ему она вновь почувствовала себя красивой. После катастрофического группового свидания на яхте именно Люк пришел ее утешить – крем-брюле и поцелуями прогнал тяжесть в груди. В Марокко он позволил ей выговориться и долго успокаивал. И в Нью-Йорке, когда она публично его отвергла, а затем передумала, он не рассердился и не обиделся, а заключил ее в объятия и вновь напомнил, как сильно хочет быть с ней.

С самого начала Би считала Люка самым привлекательным мужчиной в особняке и, возможно, именно поэтому все еще не могла ему поверить. В то, что действительно нравится ему так сильно, как он утверждает. В конце концов она уверилась в искренности чувств Эшера, а потом и Сэма. Так почему же с Люком все так сложно? Однако сейчас гораздо важнее ответить на другой вопрос: доверяла ли она ему достаточно, чтобы провести с ним одну ночь без камер и лучше его узнать?

Люк пристально за ней следил, свечи освещали его лицо с отросшей за день легкой щетиной.

– О чем ты думаешь, моя Би? – спросил он, подняв руку к ее щеке.

Она думала о том, как давно уже длится шоу и как сильно она изменилась за это время. Думала об Эшере и о Сэме. Думала о Рэе – о том, как все еще по нему скучает и каким далеким он сейчас кажется.

– Я думала… – начала Би, осторожно вытягивая из себя слова, словно спешка могла их спугнуть. – Может быть, нам с тобой стоит вернуться в отель?

Красивое лицо Люка потеплело, а губы растянулись в улыбке.

– Вместе?

Она кивнула.

– Вместе.

Когда они вернулись к замку, Би увидела Лорен, стоящую у съемочных фургонов и разговаривающую с парой операторов. Лорен посмотрела на Би и, поймав ее взгляд, ободряюще кивнула.

Ночь с Люком кардинально отличалась от ночи с Рэем.

С Рэем над ними нависала угнетающая поспешность и ясное осознание того, что происходящее зыбко и однократно. Их связь одновременно начиналась и заканчивалась. Их так долго откладываемое единение уже было отравлено неизбежным расставанием. Они не наслаждались долгой прелюдией, взаимным исследованием новых границ – на это не хватало времени; они лишь жадно поглощали друг друга. А когда наступило утро и Рэй исчез, испарившись, как сладкий сон, Би чувствовала себя так, будто ее пережевали и выплюнули.

С Люком все было иначе – он целовал ее с необычайной нежностью, аккуратно снимая одежду.

– Ты точно хорошо себя чувствуешь? – спросил он, должно быть, в десятый раз.

И каждый раз она смеялась и отвечала утвердительно, и каждый раз он улыбался с искренним облегчением, и каждый раз она влюблялась в него чуточку больше.

– Пойми же мою тревогу, – пробормотал Люк, целуя ее подбородок. – Я поцеловал тебя в замке, и пришлось вызывать медсестру. Не хотелось бы теперь довести тебя до инфаркта.

Би попыталась отшутиться, но в тот момент ничего вразумительного в голову не шло. Затем Люк начал целовать ее шею, медленно продвигаясь ниже, и она вообще разучилась формулировать мысли.

– Уверена, что хочешь этого? – спросил Люк несколько минут (а может, часов) спустя. Он взял презерватив и вновь повернулся к ней. Лампа полностью освещала его мускулистое тело. Би провела ладонями по темным татуировкам, восхищаясь его самоуверенностью и полному отсутствию стеснения – сама она натянула простыню до подмышек.

– Думаю, да, – ответила она, однако в ее голосе прозвучала неуверенность.

– Би, – он нежно ее поцеловал, – ничего страшного, если ты еще не готова. Можем продолжить начатое на следующей неделе, или в следующем месяце, или когда пожелаешь. Я никуда не денусь.

Она обняла его за шею, и он притянул ее к себе для поцелуя.

– Я готова.

Люк стянул с нее простыню, и от легкого прикосновения его пальцев к груди Би задрожала. Затем повернулась, чтобы выключить ночник, однако он ее остановил.

– Зачем?

Би покраснела.

– Я… я всегда так делаю.

Люк улыбнулся.

– Ты разве не знаешь, что повар сначала ест глазами?

– Мне казалось, что повар и ртом неплохо справляется.

Люк запрокинул голову и рассмеялся, затем наклонился и страстно ее поцеловал.

– Позволь посмотреть на тебя, – прошептал он.

И Би сдалась.

– Скажи, – потребовал он. – Скажи, чего хочешь.

– Я хочу тебя, – умоляюще прошептала она, и теперь в ее голосе не оставалось ни грамма сомнения. – Хочу.

Он навис над ней.

– Помнишь, что я сказал в тот первый вечер, когда мы встретились?

Би попыталась поймать его взгляд. Все их совместные мгновения смешались, она не могла понять, о каком именно он говорит. Би покачала головой и тихо ахнула, почувствовав его внутри. Ей нравилось ощущать тяжесть его тела. Она обвила его руками и ногами, притягивая ближе и целуя со все возрастающим пылом.

– Скажи, – взмолилась она, внезапно охваченная отчаянным желанием узнать. – Что ты сказал в тот вечер?

Он опустил руку вниз, и внезапно остальное стало совершенно неважным, все заглушили низкие, животные звуки.

– Я сказал, – прохрипел Люк, – что ты заслуживаешь всего, чего пожелаешь.

Он выдохнул, простонал ее имя низким вибрирующим голосом, словно наполненным песком, и она в нем растворилась.

На следующее утро Би проснулась в приподнятом настроении, хотя в дверь их номера ни свет ни заря беспардонно забарабанили.