Книга Приют для миллионера, страница 54 – Александра Микс

Сама тянусь к нему, приподнимаясь на носочках, и оставляю невесомые поцелуи на волевом подбородке, скулах, щеках. Подбираюсь к губам, и мужская рука соскальзывает с моей шеи, перемещаясь на талию вслед за второй.

— Не доводи до того, чтобы я наглухо запирал двери, оберегая тебя.

— Да я скоро свихнусь здесь, — мой голос звучит мягче, чем планировалось. — Что ты задумал, Мартин? Скажи мне.

Но Росс ускользает. Он ни за что не признается и не откроет свои планы. Это только его, личное. Личная трагедия, личные счеты, личная месть.

— Хорошего дня, милая, — разворачивается и направляется к двери, застегивая на ходу брюки.

Бессилие душит меня.

Я хватаю торшер с тумбочки и запускаю правее от его головы. Светильник с грохотом разбивается о стену, осыпая пол мелкими осколками.

Он все понимает, но у него нет времени ни на что, кроме бурлящей внутри ненависти. Росс боится остыть, боится пойти по мирному пути, приняв сторону законопослушного гражданина. Ему это ни к чему.

Мартин возвращается, поднимает меня на руки и выносит из комнаты. Стекло хрустит под его ботинками, крошась в пыль, как и мое терпение.

Коридор. Лестница. Гостиная. По-прежнему молча и невозмутимо.

Ловлю пол ногами уже на первом этаже, мысленно проклиная себя за слабый характер. По этому мужчине плачет настоящая женская истерика, приводящая в чувство даже самого черствого болвана.

— Мэгги, — кричит Росс, накидывая на меня свой пиджак и застегивая его на центральную пуговицу, — будь любезна, убери в спальне.

Из кухни показывается домработница, а следом и начальник охраны. Меня почему-то злит его появление, заставляя насупиться еще больше.

— Ты как всегда вовремя, Элиот. В нужное время, в нужном месте, — произношу с издевкой. — Можете проваливать. Оба.

Охранник застывает с кружкой в руках, не успевая сделать глоток.

Мартин же улыбается, расслаблено и слишком сексуально. А я неожиданно понимаю, что хочу его застать… С Мальвиной. Увидеть реакцию, разглядеть сожаление или облегчение от того, что я теперь убедилась с лихвой.

— Ты знаешь, что делать, — кивает Элиоту Росс и снова оставляет нас наедине.

Нужно было запустить торшер ему в голову, чтобы он отключился и не смел больше меня бросать. Не приходилось бы накручивать себя и искать оправдания человеку, который ничего вокруг не замечает.

Конечно Элиот знал, что делать, потому что уже вечером мы подъезжаем к очередному загородному дому. Четкие инструкции, которым начальник охраны следует беспрекословно.

В очень ближайшее время мне понадобится блокнот, записывать наши временные пристанища. Что-то мне подсказывает, что это не последний мой побег, и локации будут меняться все чаще. Стоит ли запоминать их и обращать внимание на детали?

Мы кружили вокруг частного сектора минут пятнадцать, возвращаясь разными подъездными дорогами. Лишь когда Элиот убедился в отсутствии хвоста, въехал на огороженную территорию, используя пульт от ворот, и припарковался возле нужного дома.

Одноэтажное строение, совершенно неприметное, сливается с другими стандартными домиками. Тем лучше. Вид золотой клетки приелся до тошноты.

Внутри все очень простенько, без вычурности и перебора. Даже рассматривать становится не интересно.

— Теперь, когда мы далеко, объяснишь? — врываюсь в его молчаливые размышления, устраиваясь на скромненьком диване.

— Утром приедет Крис, он меня подменит. Побудешь здесь несколько дней.

— Не отрезай. Не надо так. Неужели я не имею права знать?

Мне кажется, что все готовы отвернуться от меня, как от слабого звена в цепочке, которое перетерлось и вот-вот отвалится. Вселенная непрерывно нашептывает о моей внезапной никчемности, а я будто продолжаю валять дурака.

— Для тебя что-то изменится, если я скажу?

Я не знаю, как ответить. Изменится? Что именно? Как повлияет на меня?

— Клубок придется распутывать самой? — вопросом на вопрос.

Уголки его губ слегка приподнимаются. Тонкий намек на его помощь, но сам говорить не станет.

— Я почти уверена, что Мартин отыграет это шоу по полной программе.

— Видишь, ты сама все прекрасно понимаешь.

— Но ведь обязательно кто-то погибнет, Элиот.

Он как-то резко отшатывается, будто боится даже думать об этом:

— Это будешь не ты.

Правильного завершения у этого разговора просто не существует. Один из нас все равно останется недовольным.

— Хочу есть, — мурлыкаю себе под нос.

Элиот улыбается, глядя на меня совсем по-другому. Он смягчается и становится более податливым. Я влияю на него, не стоит даже отрицать.

— Пойдем на кухню, котенок ты мой.

Мужчина достает с полок какие-то консервы и ближайшие полчаса изгаляется над ними у электрической плиты.

Все это время я сижу за столом, почти уронив голову на деревянную поверхность. Движения Элиота не дают мне уснуть. Я наблюдаю за мышцами его спины и рук, перекатывающимися под тонкой футболкой. Два метра истинного удовольствия кулинарят для меня с лопаткой в руках.

Может, стоит жить моментом, как все эти мужчины, которые меня окружают?

Попробовать и обжечься или рискнуть и остаться счастливой? Наконец, взглянуть под другим углом.

Встряхиваю головой, но отогнать абсурдные мысли не получается.

Я подхожу к Элиоту и перехватываю деревянную лопатку, скользнув рукой от запястья до кончиков его пальцев:

— Давай помогу.

Он на секунду замирает, но прибор не отдает.

— Почти готово. Накрой на стол, — легонько щелкает меня по носу.

Ужин походит на семейный. Мы сидим по разные стороны стола и уплетаем кулинарный шедевр от человека, который готовит не хуже, чем стреляет.

Свет в доме погашен, нам хватает лишь одинокого торшера в углу кухни.

Молча, неторопливо, словно самый важный разговор еще впереди.

Я могла бы так жить. В маленьком доме с большим мужчиной. Но стремилась я вовсе не к этому, сентиментальность проснулась не вовремя.

— Помою посуду, все равно надо чем-то себя отвлечь, — подскакиваю, когда обе наши тарелки оказываются опустошены.

Элиот остается сидеть за столом, потягивая безалкогольное пиво, найденное в холодильнике.

Он устал, но снова игнорирует сигналы своего организма. Этому парню точно нужна разрядка, несколько минут слабости и тихий шепотом о том, что все будет хорошо.

Посуда не заканчивается: не знаю по какому кругу натираю тарелку губкой, но движения становятся нервными. Еще немного и стеклянный блин треснет пополам.