Книга Охота Грифа, страница 19 – Сусанна Ткаченко

На этом месте и Лёлька оживилась.

— Смотри на это с другой стороны: тебя обошли бессонные ночи и грязные подгузники, ну а если вдруг захочется такое пережить, заделаете с Дианой ещё одного ребёнка.

Ясно теперь, почему сестра тогда выдала эту ерунду: просто не поверила, что Павел — мой сын. Но в тот день я пообещал матери всё, о чём она просила. А сейчас смотрел на них и понимал, что хочу узнать сына ещё ближе. Хочу укладывать его спать. Хочу покупать ему игрушки. Первые боксерские перчатки и многое другое. Хочу учить его драться и читать ему книги. Поэтому мне придётся выйти из палаты, засунуть свою злость на его мать куда подальше и спокойно рассказать ей о своих планах на дальнейшую жизнь. Потому что её, ледяную принцессу, я тоже по-прежнему хочу.

— Не отморозком, но целеустремленным бараном, который всегда добивается всего, что хочет, не брезгуя средствами. А твоя цель — отправить маму на операцию, — выдернула меня из мыслей Лелька. А я-то думал, что задал риторический вопрос и она уже от меня отстала. — Ну и что ты теперь планируешь делать?

Отстанет она, как же. Кто ещё из нас баран.

— В каком смысле — что я буду делать, Оль? Ясно же. В первую очередь установлю отцовство и дам сыну свое отчество и фамилию, ну а как быть дальше, будем решать с его матерью.

— Матвей, будь с Дианой помягче. Она мне нравится, и Павлушка такой замечательный у неё вырос. Помни, что самое главное — не навредить ему. Смотри, чтобы ваши разборки не сделали из этого солнечного зайки несчастного и угрюмого...

— Оля, хватит! Я, по-твоему, сам не понимаю? — прямо вывела меня из себя. Психологиня нашлась тут!

— Ну и молодец, раз понимаешь. Пойду к Диане, проверю, как она там...

— Да, сходи. И скажи, что я не монстр и не собираюсь её убивать, а то она смотрит на меня как на злейшего врага.

Прекрасная идея. Пусть сходит и на Диане попрактикует свои психологические навыки, а я лучше с матерью и сыном пообщаюсь.

Диана

Не могу сказать точно, сколько я так простояла у окна, но вернуло меня в реальность аккуратное прикосновение к локтю.

— Привет, Диан, — Ольга улыбалась вполне дружелюбно и искренне. Это хорошо, значит, есть шанс на мирное сосуществование. — Павлик такой потрясающий ребёнок! Спасибо, что привезла его! Ты не представляешь, что это для нас значит...

— Прости, Оль. И маме передай, пожалуйста, что я прошу у неё прощения. Я, конечно, потом сама, лично...

Попыталась я покаяться, но из-за волнения выходило как-то коряво.

— Диан, перестань. Не надо. Мы с мамой все понимаем и уверены, что у тебя были на то причины.

— Спасибо. Мне стало гораздо легче. В последнее время я чувствую себя перед всеми виноватой. Это так тяжело и непривычно... — Не знала, зачем я все это ей вывалила, но мне действительно полегчало, и я даже пожала Ольге руку.

— И Матвея не бойся, — внезапно сказала она.

— Я и не боюсь, — я тут же встала в стойку, — я знаю свои права и закон. Никакой суд не отберёт у меня сына...

— Суд? Ты о чем? Какой суд?

— Я не знаю пока, гражданский, наверное. Матвей сказал, что будет со мной судиться...

— Пф-ф-ф, — не сдержала смеха Ольга, — это он так сказал?

— Да...

— Ой, дура-ак! Ой, дура-ак! Это он зря. Не бери в голову, Диан. Ничего он тебе не сделает... Ну если, конечно, ты сама не решишь пойти на конфликт. Ты же не решишь? — уставилась она на меня, слегка сощурив глаза.

— Нет, конечно. Я за мирные варианты.

— Ну и славно!

Тут в палату к Светлане Павловне вошёл высокий мужчина в голубом хирургическом костюме. Мы проводили его взглядами, и не успел он скрыться за дверью, как Матвей с Павлушкой были выдворены в коридор.

— Мама! — как только увидел, вспомнил обо мне, наконец, сын и кинулся к подоконнику.

Я подхватила его на руки и привычно чмокнула в щёчку. Грифин проследил за всем этим странным взглядом и обратился к сестре:

— Мать сейчас забирают на обследования. Сказали приходить завтра. Оль, возьми Павла, пожалуйста, и пройдите с ним вперёд. Мне надо поговорить с Дианой.

Она с готовностью кивнула.

— Пойдёшь ко мне, Павлуш? — спросила Ольга, протягивая к мелкому руки. — Я тебе расскажу, кто такой племянник.

— Иди, зайка, не бойся, — подбодрила я сына, и он протянулся навстречу тёте. — Нет, ногами, — отрезала я, — ты тяжёлый уже.

Поставила Павлика на пол, и он, вложив ладошку в Ольгину, смело пошёл с ней вперёд. А мы с Грифом остались стоять напротив друг друга. Я прямо кожей ощущала, как хищник хочет меня растерзать, но сдерживается и подыскивает слова, чтобы начать мирный диалог. Решила ему помочь.

— Матвей, я понимаю тебя прекрасно, поэтому совершенно не обижаюсь на твою грубость и готова обговорить детали: как именно вы с Павлушкой теперь будете видеться и общаться. И, разумеется, если ты хочешь дать ему свою фамилию, я не стану возражать.

— Естественно, ты не станешь, Диана, — перебил он меня. — Но вот только у меня к тебе теперь будут совсем другие требования.

Мне показалась, что вместо того чтобы успокоиться, он ещё сильнее разозлился.

— Требования? Ты, вообще, о чем? — я не поняла, о чем он говорит.

— Ну, к нашему прошлому договору добавится ряд пунктов, и первый из них: вы с сыном в ближайшее время переезжаете жить ко мне.

Ну вот что такое, а?! Только я настроюсь на нормальную беседу, только успокоюсь, а он обязательно все испортит!

— Пойдём-ка на воздух, Матвей — предложила я.

Вдруг это больничные стены так действуют? Мы двинулись по коридорам на выход. Я ничего ему на странное заявление не отвечала, пока мы не вышли из стационара и не остановились недалеко от парковки.

— Грифин, какой, блин, договор? — тут уж я не сдержалась. — У тебя беременная любовница. С ней в свет выходи и дома у себя сели!

— А вот Ангелина не имеет к нашему прошлому договору ни малейшего отношения. Если бы я хотел иметь что-то с ней, я бы его имел. Но я не хочу!

— А со мной, получается, хочешь?

— А с тобой у нас теперь нет выбора, дорогая.

— Чушь!

Разговор наш шёл на повышенных тонах. Хорошо, что народу вокруг не было.

— Ошибаешься. На кону стоит операция и здоровье моей матери. Я все сделаю, чтобы она поехала в Германию на шунтирование.

— Я не понимаю, причём тут я? Ладно Павлик, но я каким боком?

— А мне мать условие такое поставила. Я налаживаю с тобой хорошие отношения, и тогда она соглашается на операцию.

— Матвей, хорошие отношения — это не обязательно жить вместе. Мы вполне можем просто не ссориться...